Одним лайком меньше

Я открываю рот. Все было совсем не так. Точнее, не в том смысле. Это же прослушивание. Я играла роль. Никто, кроме продюсеров, не должен был увидеть мое видео. Как оно просочилось наружу? Каким образом попало к Полли? Вот что я хочу сказать, – но не могу выдавить ни слова.

– Господи, – бормочет Дэн, обхватив голову руками. – Только этого нам не хватало.

«Вот именно, – думаю я, – только этого нам не хватало». Достаточно мне мужа, который за прошлый год заработал на роялти семь фунтов десять пенсов и при этом без зазрения совести наслаждался выходными в Лиссабоне, зимними каникулами в Марракеше и бесплатными двумя неделями на Мальдивах. Достаточно того, что я оплачиваю ипотеку, детский сад, электричество, каждый день впахиваю ради бизнеса, который постоянно требует, чтобы я раскрывалась еще больше, сдирала с себя очередной слой кожи, выкладывала всю подноготную для сиюминутного развлечения каких-то незнакомых людей в интернете.

Звонит телефон. Номер неизвестен. Закрываю глаза, надеясь, что сейчас открою их, и он исчезнет. Звонок стихает, однако через пару секунд раздается снова. На сей раз номер мне знаком. Это Айрин.

– Только что звонили из «Мейл онлайн». Сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы минимизировать ущерб, остальное потом, – как ни в чем не бывало объявляет она. – Немедленно свяжись с Полли; пусть скажет им, что солгала. Мне все равно, как ты будешь ее уговаривать. Она твоя подруга – объясни, что на карту поставлено будущее твоих детей.

Дэн по-прежнему что-то бормочет. Я его не трогаю.

Как ни странно, Полли сразу же берет трубку.

– Эмми! Слышала, тебя можно поздравить, – резко говорит она.

– Полли, – начинаю я. Мой голос дрожит. – Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Честное слово, я не хотела… Мне ужасно жаль насчет письма…

– Очень мило, что ты наконец позвонила, Эмми. Чувствую себя важной персоной. Одной из вашего племени, так вы говорите? Подслушала на дне рождения Коко. – Полли делает паузу. – Значит, ты звонишь узнать, как у меня дела после трех выкидышей, о которых я не решалась тебе рассказать, чтобы ты не чувствовала себя неловко из-за того давнего аборта, или чтобы не обременять тебя во время беременности, или чтобы не напрягать, пока ты возишься с новорожденным… А может, хочешь поговорить о чем-то другом? Надо же, сама позвонила, в первый раз за столько лет… Ты, наверное, не считала нужным брать трубку – ведь мы и так на связи: я могу следить за твоей жизнью, которой ты великодушно делишься в интернете со своими подписчицами. Однако тебя совершенно не интересовало, как я живу. Тебе никогда не хотелось узнать, как у меня дела? Извини, сама не понимаю, зачем спрашиваю. Знаешь, почему я напросилась на день рождения Коко? Это был единственный способ с тобой увидеться. А твои подруги, Эмми, – просто ужас. Разве ты не видишь? Я согласилась дать интервью, потому что мне противно, когда на меня смотрят, как на пустое место. С кем бы я ни пыталась заговорить на празднике – все отворачивались, как только понимали, что от меня не будет никакой выгоды.

– То есть ты познакомилась с автором статьи на моем празднике? – спрашиваю я.

– Да, с Джесс Уоттс, она брала у тебя интервью для «Санди таймс». Джесс заметила, что я стою как неприкаянная, и пожалела меня. Она взяла мой номер телефона – сказала, что часто консультируется с учителями английского. В общем, когда объявили о твоем новом шоу, Джесс позвонила мне, сообщила, что пишет статью для воскресного выпуска «Мейл онлайн», и попросила дать комментарий. Она начала рассказывать, как ее взволновала твоя история, насколько важно для других женщин, что ты поделилась своей болью. Ее интересовало, всегда ли ты была столь сильна духом. Я ответила, что не понимаю, о чем речь, а она прислала видео, предоставленное Би-би-си в качестве материала для статьи. Я посмотрела его от начала до конца, Эмми. Можешь представить, что я чувствовала?

Я молчу.

– Это не риторический вопрос. Ты можешь представить, каково мне было? Или ты стала совсем двухмерная, как твои фотографии?

– Полли, я все могу объяснить. Я просто не подумала. Режиссер хотел услышать о личных переживаниях, а твоя история была такой мощной, и я почувствовала, что ею нужно поделиться, – запинаясь, бормочу я.