Одно чудесное пари

– Это «недавно» было в начале апреля, Жорик, – горько рассмеялась Мирослава. – Я даже число помню – третье. А сейчас уже июнь на дворе, и вы не сегодня завтра объект сдадите.

– Ну да, остались считаные дни, – согласился Георгий.

– Вот видишь? – она чуть слышно вздохнула. – Стало быть, ты отсюда уедешь – и больше мы с тобой никогда не увидимся.

– Ну, зачем же так пессимистично… – начал он, но Мирослава не дала ему договорить.

– Ладно, все, что бог ни делает, все к лучшему, – заявила она, махнув полной, по локоть обнаженной рукой. Боцману всегда нравились ее руки, которые могли быть и сильными и одновременно мягкими и ласковыми. – И ты за меня не переживай. Я-то не пропаду! Такие женщины, как я, долго одни не остаются, – гордо добавила Мирослава.

– Что ж, я рад за тебя, – сдержанно проговорил Боцман. – Значит, у вас с Серегой все сладилось?

– А то! – Она кокетливо стрельнула глазами.

– Вот и ладно. У меня прям как гора с плеч, – искренне признался он. – Только знаешь, Слава, ведь я… Я не об этом говорить пришел. Вернее, не только об этом.

Мирослава округлила глаза от удивления: неужели?

– А о чем же? – Она явно была заинтригована.

– Да просьба у меня к тебе. Большая просьба. Понимаю, что это очень нелегко, но уж больно дело-то серьезное… – Он все никак не мог перейти к сути.

– Да говори же ты, не томи! – не выдержала Мирослава.

И Георгий решился.

– Слава, я хочу попросить тебя, чтобы ты на время взяла к себе Чуньку, то есть Дашу, – произнес он наконец. – Это ненадолго, максимум, на пару недель, пока Маричка с Адъяном комнату не снимут. Просто ты пойми – больше-то ее вообще некуда деть, когда стройка закончится. Объект сдадим, бытовки увезут, а она куда? Опять на улицу? Ребята, молодожены наши, готовы ее взять, даже удочерить собираются… Но пока у них у самих крыши над головой нет. Я бы ее к себе взял, но ты ведь знаешь, какое нынче время… Я сейчас живу один, мать на все лето к родне под Суздаль укатила. Соседи увидят, что одинокий мужик неизвестно откуда девчонку домой привел – тут же настучат, куда следует. И Чуньку опять в приют заберут, а меня под это дело в Гумберты Гумберты запишут и на нары отправят… Скажут, что педофил.

Мирослава кивнула и серьезно задумалась.

– Жорик, я даже не знаю, что сказать, честное слово… Я с детьми-то и не умею совсем…

– Но ты ж ее знаешь – не такой уж она ребенок, – заверил Георгий. – Вполне самостоятельная, смышленая, все понимает. Мешать тебе не станет, будет, как и сейчас, целыми днями по улицам носиться, с ребятней играть, к тебе приходить только поспать да поесть. Неужто ты у себя в «Хате» не найдешь, чем девчонку накормить? А если что-то понадобится, ты сразу мне звони.

– Ну, а если меня соседи спросят, откуда девочка взялась, что я им скажу? – в ее голосе звучало сомнение.

– Скажешь, что родственница на каникулы приехала.

– Ну а как полиция документы проверять придет? – все еще колебалась Мирослава.

– У кого, у тебя? – усмехнулся Боцман. – Да не смеши. У тебя же все наше районное отделение вот где, – он показал сжатый кулак.

– Ну ладно, черт с тобой, уболтал, – сдалась, наконец, Мирослава. – Жалко девочку, действительно – деваться-то ей некуда… Только учти: приютить ее могу лишь на время, ненадолго. Сам понимаешь, у меня своя жизнь…

– Конечно-конечно. – Он с благодарностью сжал ее руку. – Спасибо тебе, Слава, хороший ты человек.

– Хороша Маша – да не ваша, – усмехнулась женщина. – Ладно, Жорик, пойду я. Время позднее, а у меня еще дел невпроворот. Прощай, не поминай лихом.

Она развернулась и поспешила обратно в «Хату». Ни к чему ему видеть те слезы, которые вдруг, ни с того ни с сего, навернулись ей на глаза. Хотя чего тут плакать-то? Что было – то прошло, и былого не вернешь. Не о прошлом надо думать, а о будущем. А будущее у нее вполне перспективное. С каждым днем Мирослава все больше убеждалась в том, что Сергей – именно тот человек, который ей нужен. И была уже почти уверена в том, что все у них будет хорошо.

* * *