Одно чудесное пари

– Давайте, я первый. Как раз в тему – новогодняя байка. Ходил я как-то, аккурат на Новый год, на пассажирском круизном лайнере. Команда на борту – кто откуда, полный интернационал, а пассажиры в основном туристы из Европы, но были и наши. А у них, у буржуев, как вы знаете, Новый год не столь значительный праздник, они больше Рождество уважают. Так и в тот раз было. На Рождество мощную гулянку запустили, банкет, танцы-шманцы до утра и все такое… А тридцать первого декабря уже поскромнее было, каждый отмечал сам, кто как хочет. Но тоже народ гульнул, аж дверь в бар сломали. Ну и позвали меня – это ж мое дело: неисправности устранять. Пришел, чиню. А время уже совсем позднее, точнее раннее – под утро. Все разошлись, бар почти пустой, только одна компашка гуляет да в углу одинокий мужичонка сидит, пивко потягивает – маленький, плюгавенький, лысенький, из тех, про кого говорят «соплей перешибешь». А компашка – человек десять, молодежь, парни с девчатами, то ли «дойчи», то ли шведы, ребята все, как на подбор – высокие, здоровые, кровь с молоком. Все хохочут, кричат: «Ай эм рашн! Ай эм рашн ту!..» Мне любопытно стало – что за чудной флешмоб такой? Присмотрелся – а эти недоросли водку один к пяти с апельсиновым соком разводят, чокаются стаканами и радостно хихикают. Мол, пьют они, как настоящие русские. А мужичок в углу сидел-сидел, смотрел на них, а потом вдруг встает, подходит к бармену и просит у него литровую бутылку нашей водки. А сам, с пузырем в одной руке и стаканом в другой, подваливает к ребятам. Те на него недоуменно смотрят: чего, мол, надо? А он наливает полный стакан водки и говорит им: «Ви а нот рашенз. Ай эм рашн!..» И хлобысь стакан залпом до дна! Ребята аж рты пооткрывали. А мужичок наливает стакан снова и протягивает ближайшему из парней: «Кэн ю?» Тот, по всему видать, струхнул, но отказываться постеснялся. Попался на «слабо»! Выпил и в ту же минуту к гальюну побежал, пардон, не при дамах будет сказано – блевать. Остальные испытывать судьбу не стали и быстренько разошлись спать. Вот так игра в русских и закончилась. А мужичок тот спокойно сел допивать свое пиво. Мы потом с ним парой слов перекинулись, он из Самары, нормальный парень, фирма своя, кстати, тоже строительная.

– Гы-гы! – засмеялся вдруг толстый полицейский у двери. – Молодец мужик. Показал буржуям, как на честное имя великого народа зазря поклеп возводить!

– Ну что, Адъян, твоя очередь байки травить, – перевел стрелку Боцман.

– Даже не знаю, что и рассказать… – задумался тот. – Давайте вот это, что ли… Я Маше эту историю уже рассказывал, а больше никому. Только она не новогодняя, а наоборот, летняя. Мне тогда двадцать лет было, только с армии пришел. Поехал на лето к родне в гости. А там было такое место… Как это называется – когда землетрясение может случиться?

– Сейсмически активная зона, – с умным видом подсказал еще больше взбодрившийся полицейский. Судя по всему, он был очень рад такому развлечению – раз нельзя с коллегами водки попить, а надо задержанных караулить, так хоть послушает истории.

– Точно, – кивнул Адъян. – Там и правда часто трясло. Не очень сильно, крепкие дома выдерживали, но те, что попроще или старые, иногда и сильно страдали. И вот как-то я прогулял всю ночь с друзьями, ну, сами понимаете, дело молодое, а утром пришел и лег отсыпаться. В доме я был один, родные все на работе. Тихо, спокойно, ничего не предвещает беды. Я уже засыпать начал. И вдруг по моему лицу пробегает крыса. Я аж подскочил от омерзения. Как-то нехорошо мне стало, но чувствую – не от крысы это. А оттого, что земля дрожит – аж посуда звенит в серванте. Я смекнул, в чем дело, и бегом на улицу, прямо как был – в одних трусах, хорошо хоть лето на дворе. Только выскочил – земля дрогнула под ногами, и дом наш сложился, как картонная коробка.

– Кошмар какой! – не удержалась от возгласа Марго.

– Да, это было очень страшно, – кивнул Адъян. – Но после этого случая во мне вдруг все изменилось… Я и до этого придерживался буддизма – но не слишком строго. Вы, наверное, знаете, что нам, буддистам, вообще никого убивать нельзя. Даже курицу, чтобы съесть. Даже комара. Конечно, кур буддисты не режут, но комара или муху могут сгоряча прихлопнуть. Некоторые от тараканов, мышей и крыс избавляются без раздумий – мышеловки ставят, яд сыплют. И я раньше думал, что в этом нет ничего особенного. Будда ведь не запрещал себя защищать, а вредители – они как бы на нас нападают. Еду портят, дома, мебель. Заразу разносят, от них и умереть можно. Так что я до того лета тоже думал, что если мыши или крысы дома завелись, их надо истреблять нещадно. А после того, как крыса мне жизнь спасла, во мне что-то изменилось. Во всяком случае, ни с какими «вредителями» больше не борюсь. Пусть все живут, если они существуют, значит – так надо.

– Погоди-погоди! – заинтересовались слушатели. Всем троим мужчинам одновременно захотелось задать Адъяну вопрос, и очередь уступили представителю власти.