Одно сердце на двоих

Девушка грациозно спустила ноги с постели и встала. Каменный пол был ледяным, но Лана не чувствовала холода. Ее беспокоило ощущение тревоги, нарушившее ее думы и только крепнущее с каждой минутой. Неприятное чувство никак не удавалось побороть, и Лана сдалась. Она физически ощущала потребность находиться сейчас совсем в другом месте, потому накинула легкий халат, прикрывший тонкую ночную рубашку, и открыла дверь.

Со стороны коридора наплывал мрак. Густой, непроницаемый, пугающий, он, казалось, пожрал весь мир и теперь голодным хищником стремился поглотить последнее, что уцелело — полутемную комнату и неприкаянную душу в ней.

Ассоциация вышла настолько яркой, что Лана отпрянула, не решаясь перешагнуть порог.

— Тьма-Праматерь! — Прошептала девушка, одновременно злясь и досадуя на собственную слабость.

Едва ли Изначальная Тьма действительно откликнулась на призыв, но во мраке слабо замерцала звездочка. Звенящую тишину нарушило шарканье шагов, и звездочка быстро превратилась в трепещущий огонек свечи в руках зевающего мужчины.

Навстречу Киэ'Ланарт шел Александр.

— Лана? — Увидев девушку, мужчина остановился и удивленно спросил. — Все в порядке?

— Нет! — Девушка просительно заглянула в лицо своего знакомого. — Умоляю, проводите меня к моей подруге!

— Но время…, - неуверенно начал мужчина, но Лана тут же его перебила.

— Прошу, это очень важно!

Александр замялся. С одной стороны, день выдался непростым, и мужчина сейчас мечтал только об одном: добраться до своей постели и упасть в нее. С другой, девушка выглядела такой встревоженной и несчастной, что отказать ей в такой малости не поворачивался язык. Землянин не забыл брюзжания Дездры, да и романтический флер успел немного выветриться из его головы с момента последней встречи с Ланой. Но сейчас симпатичная ему девушка смотрела на него огромными влажными глазами, будто он был ее последней надеждой, и отказать ей Александр не мог. Тем более в такой малости, как спасение от обычной ночной темноты.

— Ладно, — улыбнулся он. — У вас тут действительно хоть глаз выколи. Неужели никто не следит за факелами?

Лана безразлично пожала плечами и скользнула вперед. Александр со своим мужским размашистым шагом едва поспевал за ней.

Где находятся гостевые покои, в которых разместились посланница и ее спутницы, помощник конюха, естественно, не знал, но Лана уверенно вела его. Пришлось пройти полкоридора и завернуть за угол, прежде чем перед носом возникла тяжелая деревянная дверь. Александр успел задаться мыслью, не специально ли комендант расселил девиц так далеко друг от дружки, а Лана уже входила в чужую комнату, совершенно не утруждая себя предупредительным стуком. Землянину даже на мгновение показалось, будто девушка собиралась пройти сквозь саму дверь, и только опомнившись, приоткрыла ее.

Сам Александр заходить внутрь не собирался, ровно до приглушенного, но все равно полного отчаяния стона. Врываясь в чужую спальню, землянин был готов увидеть что угодно, но его глазам предстала только разобранная постель и застывшая напротив с прижатыми к груди ладонями Лана. Больше в комнате никого не было.

Александра этот факт немного успокоил: сам хорош — врываться среди ночи в спальни посторонних девиц. А вот мечущийся по комнате взгляд Ланы ему не понравился: девушка словно ждала, что ее подруга спряталась в шутку и теперь в любой момент может выскочить из какого-нибудь темного уголка.

— Она, верно, куда-то вышла, — первым нарушил молчание землянин.

— Среди ночи? — Тонкие брови Ланы изумленно приподнялись. — Куда?

Александр смущенно кашлянул.

— Я уверен, ваша подруга вот-вот вернется, — проговорил он. — Если вам будет угодно, можно подождать ее здесь.

— Да, — рассеянно отозвалась девушка, но хотя бы перестала оглядываться.

Она грациозно опустилась поверх скомканного покрывала в изножье кровати, выпрямив спину и поджав ступни в аккуратных темных туфельках. Руками зябко обхватила себя за плечи и подняла глаза на Александра.

Мужчине ничего не осталось, как только занять кресло. Оно было жестким и неудобным, время давно перевалило за полночь, день выдался не из легких, да и следующий ожидался не легче; дико хотелось спать, но что-то во взгляде Ланы не отпускало.

Разговор не клеился. Тогда, чтобы отвлечь девушку, землянин взял роль оратора на себя. Он рассказывал ей какие-то байки из своей прошлой жизни, пытался в лицах разыграть смешные перебранки, услышанные за последние дни. Читал стихи Пушкина и Маяковского, безбожно перевирая и неся отсебятину в тех местах, которые забыл, а их было немало. Александр надеялся, что Лану, наконец-то, сморит сон, но вышло наоборот: он сам долго боролся с зевотой, веки все наливались тяжестью, и в какой-то момент он так и заснул на полуслове.

Лана продолжала напряженно вслушиваться в ночь.

* * *