Одно слово стоит тысячи

Ню Айсян покачала головой. Ню Айго несколько тревожился за сестру, но его опасения были другого рода. Он беспокоился не за то, что ее поднимут на смех, и не из-за самого Сун Цзефана, его беспокоило поведение двух невесток Сун Цзефана. Ведь его жену они уже свели в могилу. Он переживал, что, выйдя замуж, Ню Айсян начнет терпеть обиды. Но вместо того чтобы сказать сестре о своих опасениях, он ее приободрил:

— Выходи, сестрица, замуж, мы над тобой смеяться не будем.

Тут Ню Айсян в сердцах бросила:

— Чтоб он сдох, тот почтальон, в которого я влюбилась двадцать лет назад, всю жизнь мне испоганил.

Сказав это, она заплакала и положила голову на плечо Ню Айго. Ню Айго показалось, что где-то это он уже слышал. Тут он вспомнил, что когда в позапрошлом году Пан Лина попалась на измене с Сяо Цзяном, хозяином «Фотогорода „Восточноазиатская свадьба“», что находился на улице Сицзе, она во всем обвиняла не его, а Ма Сяочжу. До Ню Айго Пан Лина встречалась с Ма Сяочжу, но потом тот уехал в Пекин поступать в университет, а ее бросил. Ню Айго, который во время разборок с Пан Лина был вне себя от злости, в тот раз не обратил внимания на эти ее слова. А сейчас он услышал что-то подобное от своей сестры и тоже не нашелся с ответом. Сестра и брат уставились на черную цепь гор, окаймлявшую противоположный берег реки, из-за которой снова возвышались горы. Так они и сидели, пока Ню Айсян не уснула на плече Ню Айго.

После того как Ню Айсян вышла замуж за Сун Цзефана, опасения Ню Айго касательно его невесток не подтвердились. Да, они отправили в могилу первую жену Сун Цзефана, однако Ню Айсян они никак не донимали. Ее не донимали вовсе не потому, что Ню Айсян с ними поладила, и не потому, что, наоборот, сама Ню Айсян начала их третировать. Вместо того чтобы наладить с ними контакт, она взяла и сразу от них отмежевалась. Так что вместо всяких там «С чего бы лучше начать?» или «А что думаешь ты?», или «Я сказала», она предпочла с ними совсем не разговаривать. На следующий день после свадьбы Ню Айсян принудила Сун Цзефана разорвать отношения с сыновьями. Сун Цзефан удивленно спросил:

— На ровном месте прекратить отношения с сыновьями? А что я им скажу?

— Как это на ровном месте? Ведь их жены самые настоящие убийцы.

Сун Цзефан ее намек понял, но все-таки продолжал колебаться.

— Может, подождем удобного случая?

— Ты можешь и подождать, а я нет. Или ты разрываешь с ними всякие связи, или живешь с ними дальше, а мы прямо сейчас идем и оформляем развод.

Сун Цзефан не знал, смеяться ему или плакать.

— Так мы же всего день как поженились… — Тут же он попытался ее урезонить: — Если, переступив порог дома, ты сразу порвешь с ними всякие отношения, осуждать станут не меня, а тебя.

— Меня дурная слава не страшит. Лучше отделаться малой кровью, разорвав отношения, чем потом дождаться чего-то по-настоящему серьезного.

Тут-то Сун Цзефан и осознал, насколько у Ню Айсян крутой нрав. Еще круче, чем у его первой жены Лао Чжу. Лао Чжу, если сама не могла найти решения, хотя бы советовалась с Сун Цзефаном. И пусть это оказывалось совершенно бесполезным и в конце концов решение она принимала сама, процесс обсуждения все-таки имел место быть. Ню Айсян советчики не требовались, она решала все единолично. Она ждала от Сун Цзефана исполнения приказа, но тот словно впал в ступор. Ню Айсян, привыкшая подтверждать слова действиями, заметив состояние Сун Цзефана, вытащила из тумбочки свидетельство о браке, накинула на себя верхнюю одежду и потащила Сун Цзефана разводиться. Тот всплеснул руками: «Нет, ну правда, что я им скажу…»