Одноэтажная Америка

Когда мы приехали в «Анголу», нам показали отчетные документы, в которых говорилось, что условия содержания заключенных стали намного лучше, исключительно благодаря начальнику тюрьмы. И на сегодняшний день в «Анголе» прогрессивная тюремная система. Я не поверил в это.

Для начала мы остановились в центральном административном офисе. В садах росли ухоженные тропические растения. В девять утра было уже жарко, но кондиционеры работали исправно. Мы зашли внутрь. Нас встретил высокий изможденный мужчина с русыми волосами. Не представившись, спросил: «Это вы русская группа?»

Потом он провел нас в кабинет начальника тюрьмы, для того чтобы мы смогли обсудить характер наших съемок. Начальника на месте не оказалось.

Сопровождавший нас мистер Янг управлял деловым офисом тюрьмы. Он сказал, что начальник тюрьмы разрешил съемки, и спросил, что бы мы хотели посмотреть в первую очередь. Он выслушал Владимира и предложил начать съемки с тюремной часовни в основном корпусе. Затем мы сможем посмотреть, как заключенные работают на полях. В конце он пообещал организовать для нас ланч.

Мистер Янг повез нас на большом белом мини-вэне мимо ухоженных полей. Белый офицер на лошади наблюдал за шестью черными заключенными, стригущими высокую траву.

В дороге я задавал вопросы:

— Сколько в тюрьме заключенных?

— Около пяти тысяч. Территория «Анголы» находится под постоянным наблюдением охраны. У нас работает много людей. Так что вы можете чувствовать себя в полной безопасности. Восемьдесят восемь процентов заключенных содержатся здесь без права освобождения на поруки. Большинство из них попали сюда за убийства, изнасилования, вооруженные ограбления или наркотики. Многие умрут здесь, — сказал мистер Янг.

— Люди какой расы здесь содержатся?

— Семьдесят процентов афроамериканцы, остальные — белые.

— Какой расы заключенные из местного населения штата?

Он не знал.

— Какой расы работники тюрьмы?

— Пятьдесят процентов черные и пятьдесят процентов белые.

— Раньше в «Анголе» было много жестокости, — сказал я. — Как дела сейчас?

— Случаи жестокости между заключенными снизились на сорок процентов с тех пор, как к нам пришел новый начальник тюрьмы.

— Как проходит родео в «Анголе»?

— Дважды в год мы проводим родео, в котором участвуют около ста заключенных. Билеты продаются по десять долларов, и все сборы идут на различные тюремные программы.

— Тюремная ферма все еще существует?

— Да, конечно, — ответил мистер Янг. — Все заключенные работают на ней. Новенькие начинают с работы на полях. Работа — лучшее лекарство для заключенных. У нас есть целая программа, разработанная начальником тюрьмы, специально для заключенных.

— И что это за программа? Какова ваша миссия? — спросил я.

— Работники исправительной тюрьмы «Ангола» штата Луизиана обеспечивают спокойствие и безопасность местного населения, заключенных и наемных работников. Нашими основными задачами являются — развитие образовательных и медицинских программ, а также поддержка различных социальных служб. Мы даем возможность каждому заключенному стать нормальным членом общества.

Потом Янг добавил: «С приходом нового начальника обстановка в тюрьме совершенно изменилась. Вы это увидите».

Мы остановились около тюремной часовни, которая располагалась в новом скромном здании, окруженном колючей проволокой. Часовня строилась под личным руководством начальника тюрьмы. Мистер Янг рассказал нам, что его начальник — глубоко верующий человек, баптист. Он хотел, чтобы каждый заключенный любого вероисповедания имел возможность посещать церковь.

Часовня была маленькая, с белыми скамеечками внутри. Мистер Янг напомнил нам, что в тюрьме пять тысяч заключенных и смерть здесь частое явление. До прихода нового начальника тюрьмы траурные службы вообще не проводились.

В часовне мы взяли интервью у двух заключенных, которые работали в тюремном хосписе.

Один был доминиканец, бывший наркодилер, второй осужден за вооруженное ограбление и убийство второй степени. Его кличка была Животное.

Владимир спросил, почему они работают в хосписе. Они сказали, что учатся любить людей. Умирающие люди нуждаются в помощи и поддержке, и они стараются им это дать. Доминиканец сказал, что пришел к любви и состраданию через Иисуса Христа.

Через некоторое время мы направились в основное здание, где находились камеры заключенных, — большое двухэтажное бетонное строение, огражденное металлическим забором и колючей проволокой. Здесь жили сорок процентов заключенных «Анголы». Выходя из мини-вэна, я заметил свободное парковочное место с надписью: «Warden Cain» («Начальник тюрьмы»).

Офицер в униформе прошел через открывающиеся ворота и подошел к нам. Мы начали разговор. Лейтенант Минэр рассказал нам, что работает в «Анголе» 28 лет. Я поинтересовался у него, что изменилось в тюрьме за последнее время, он ответил, что все стало намного лучше. «Почему?», — спросил я. «Warden Cain», — ответил лейтенант.

Мы решили записать интервью с Минэром, но вошел мистер Янг и прервал наш разговор.

— Пока вам разрешено разговаривать только с заключенными. С офицерами нельзя, — сказал Янг.

— Почему?