Одноглазый дом

Флори отвернулась и шумно вздохнула, будто пыталась побороть подступившие слезы. Тем печальнее звучали ее слова о Дарте. Погрустить вдоволь сестры не успели, потому что вернулись Дес и Рин, одетый в странный наряд, похожий на халат.

– Больше ничего не налезло. – Дес развел руками.

Телосложением он напоминал подростка немногим старше самой Офелии, а рядом с широкоплечим, статным домографом и вовсе казался худым, как щепка. Удивительно, что в гардеробе Деса вообще нашлась одежда по размеру. Рин явно чувствовал себя неуютно в таком виде, однако старался сохранить серьезное лицо.

– Выглядишь так, будто сбежал из лечебницы, – ляпнул Дес, и Флори, как главный миротворец в их компании, тут же попыталась исправить ситуацию:

– Как твое здоровье, Рин? Говорят, ты провел в лечебнице пару дней.

Он нахмурился, явно не желая обсуждать это, но все-таки рассказал, что произошло. Узнав, что в Паучьем доме обнаружили труп, Рин незамедлительно вернулся к работе. Пришлось переполошить следящих и заявиться с патрулем в Паучий дом. Осмотр продлился до утра, а затем еще несколько часов следящие пытались вызволить тело из стены. Безлюдь не хотел отдавать добычу и противился, пока не вмешался домограф. После Рин связался с главой Общины, чтобы сообщить о судьбе пропавшего мальчика, но вместо ожидаемых обвинений получил молчание. Это не было похоже на человека, который прежде не упускал ни единой возможности выступить против безлюдей и окрестить их главным злом. Сейчас его бездействие наталкивало на мысль, что глава не хотел предавать дело огласке.

Рин признал, что ошибался, не допуская Дарта к осмотру безлюдей. Не будь он таким упрямцем и приверженцем Протоколов, расследование могло бы продвигаться намного быстрее. Из уст Рина монолог о вреде правильности звучал более чем странно, а еще страннее Офелии казалось то, что Флори согласно кивала и ни разу не возразила. Наконец-таки эти зануды начали понимать, как устроен мир.

Рассуждения Рина могли затянуться, если бы Десмонд, уставший слушать его, не напомнил о себе многозначительным покашливанием. Он протянул руку, будто просил подаяние, и сказал:

– Ты собирался дать нам ключ от Дома-на-ветру.

Рин нахмурился и тем не менее полез в портфель за пеналом, где хранил все ключи. Никаких ярлыков и опознавательных знаков на них не было, но домограф справился без подсказок. Он вытащил длинный ключ с витиеватым узором на основании и передал его с нескрываемым недовольством.

Перед уходом Дес напомнил, что костюм сушится на кухне.

– А если одежда провоняет дымом? – проворчал Рин.

– Потерпишь. Мы же как-то терпим твое общество, – с серьезной миной заявил Дес и, не дожидаясь ответа, скрылся за дверью. Без него в комнате стало тихо и как-то уныло.

Рин снова уткнулся в портфель, пытаясь что-то отыскать и попутно объясняя:

– У меня есть несколько сведений о вашем доме.

Сестры молча наблюдали, как Рин возится с бумагами, раскладывая их на столе. Он делал это невыносимо медленно и скрупулезно, как будто нарочно тянул время. Наконец он сказал:

– Наутро после праздничного ужина я, как и обещал, отправился изучать ваш дом. Первое, что я обнаружил, – отсутствие лютена. Вы его спугнули, и он больше там не появился. Впрочем, важно другое. – Он заглянул в какую-то бумагу, нахмурился и продолжил: – Я обнаружил особые свойства у безлюдя, потому и попал в лечебницу. – Тут он повернулся к Офелии и спросил: – Можешь подробно рассказать о ночи, когда на дом напали?

Просьба показалась странной, и сестры растерянно переглянулись. С той поры произошло множество других событий, что притупило остроту воспоминаний. Однако Офелия попыталась выудить из памяти как можно больше деталей. Рин слушал внимательно, не перебивая и делая в бумагах какие-то пометки. Когда она закончила, он задал пару уточняющих вопросов:

– Значит, буфет упал сам? И в нем ничего не разбилось?

Офелия точно помнила, как деревянная махина, заполненная посудой, рухнула на грабителя. Ее даже сдвинуть с места удавалось с трудом, не то что случайно опрокинуть.

– Я точно видела, как буфет упал, и слышала звон разбитой посуды. Не знаю, почему все осталось целым.

Именно из-за этой детали Флори вначале не поверила ей. Они так и не смогли объяснить странное явление, а потом и вовсе забыли о нем. Рин довольно кивнул, словно убедился в своей правоте, и продолжил:

– А теперь вынужден вернуться к событиям более давним. Для полноты картины мне необходима информация, поскольку в официальных документах я нашел нестыковки и…

– Спрашивайте, Рин! – Флори не выдержала его пустого многословия. Он кивнул и выпалил:

– Как погибли ваши родители?

Решительность Флори тут же погасла – не того вопроса она ждала. Во время их ошеломленного молчания Рин дважды извинился и уже открыл рот, чтобы извиниться в третий раз, но Флори перебила его:

– Несчастный случай.

– Вам объяснили, что произошло?

– Возможно… я плохо помню те дни. – Флори пожала плечами.

– Они сказали, папа сорвался с лестницы, когда полез чинить крышу.