Одноглазый дом

– И расчетливее, – бросила она ворчливо, не одобряя грубую лесть. – Вы так и не ответили, что будете делать с Гленном, которому в детективном бреду пообещали продать наш дом.

Рин был рад сменить тему и, пропустив колкость мимо ушей, охотно рассказал, как отправил на переговоры Десмонда. Тому удалось найти слова, чтобы отец добровольно отказался от притязаний на Ящерный дом. Не в первый раз Рин решал проблемы чужими руками: он дал слово, а забрал его стараниями Деса; контролировал лютенов при помощи Дарта; и даже в момент, когда следящие отказались сотрудничать с ним, умудрился найти способ заручиться их поддержкой, воспользовавшись дружбой Гленна и Освальда Тодда.

На самом деле Флори не собиралась радеть за господина Гленна. Куда больше ее интересовало благополучие собственной семьи. Она сообщила, что они уезжают через пару дней, и спросила, можно ли как-то ускорить процесс с домом. Рин задумался, поджав нижнюю губу, а потом ответил, что сделает все возможное. Он постоянно так говорил – и, надо признать, сдерживал перед Флори все обещания.

– Городские власти пошли на уступки, – добавил домограф. – Они готовы отдать треть средств, вырученных от продажи сырья. Прошу прощения, что не удалось добиться полной выплаты. Вы же понимаете, что власти могли запретить продажу, и я был вынужден сделать так, чтобы они стали заинтересованной стороной.

– Мне не нужны грязные деньги, из-за которых погибли люди. Достаточно компенсации от города, – решительно заявила она.

– Флориана, – Рин неодобрительно посмотрел на нее, – ваша семья пострадала, вы нуждаетесь в поддержке. Не время играть в благородство. Подумайте о том, что можно вернуть родной дом, заплатить за обучение сестры в престижной школе, наладить быт и не считать каждую монету. Стабильное будущее. Вы разве не этого хотели?

Конечно, Рин был прав. Бессмысленно отпираться и изображать, будто у нее есть выбор. Флори не стала объяснять, сколько противоречий раздирали ее, и поспешила уйти, чтобы более не задерживать домографа, который поглядывал на часы и нервно перекладывал бумаги. Она успела узнать его достаточно, чтобы вмиг считывать его мысли.

После встречи с ним Флори отправилась на причал, чтобы купить билеты на паром, а заодно взглянуть на Озерный дом при дневном свете. Ей не пришлось искать долго, и она тут же примкнула к толпе зевак на причале. Одни толкались, пытаясь пробиться в первый ряд, другие вставали на цыпочки и вытягивали шеи. Больше всех повезло тем, кто оказался на мосту, откуда открывался самый лучший вид на то, как целая эскадра тяжеловесных судов медленно тащила груз. Все наблюдали за переправой дома, но никто из зевак не знал, что видит перед собой безлюдя. Из воды торчала только его крыша – под слоем водорослей и ракушек, наросших на ней, черепица была почти незаметна. Казалось, это чешуйчатая спина морского чудовища, случайно заплывшего в Почтовый канал. Кто-то из смельчаков рискнул подобраться ближе и спустил на воду хлипкие лодки – на фоне портовых буксиров и броненосцев они выглядели как щепки.

Устав стоять под солнцем, Флори решила прогуляться по Торговому кварталу – узкой улочке, вымощенной брусчаткой, где ютились маленькие магазины самых разных мастей: ювелирных, книжных, посудных… Праздное времяпрепровождение пошло ей на пользу. Несмотря на усталость после бессонной ночи, она почувствовала себя гораздо лучше и смогла ненадолго отвлечься от печальных мыслей.

К ее возвращению в Голодном доме воцарилось спокойствие.

На кухне Офелия караулила отвар, мешая его длинной деревянной ложкой. Оказывается, утром к ним заходила Бильяна и принесла чудодейственное средство для восстановления сил; чтобы оно сработало, требовалось превратить его в кипяток, что и происходило в кастрюле под чутким руководством Офелии. Когда Флори сообщила ей о скором отъезде, сестра тихонько заплакала, но ничего не сказала против. Кажется, она понимала, к чему такая спешка.

Почти весь день Дарт провел в постели и выбрался из комнаты к вечеру. Он был не в настроении общаться и по большей части просто ворчал: например, что еда пересолена, однако это не помешало ему в минуту опустошить тарелку и запросить добавки. После ужина он снова запрятался в своей берлоге и не высовывался оттуда, что позволяло окружающим мириться с его сложной личностью.

Перед сном Флори рискнула заглянуть к нему и застала спящим. Она постояла у кровати, слушая мерное дыхание, заботливо поправила край одеяла, сползший на пол, и уже собралась уходить, как вдруг ее схватили за руку. Флори вздрогнула и растерянно уставилась на Дарта. От его сегодняшней личности стоило ожидать чего угодно.

– Я тебя напугал, госпожа Ботаника? – спросил он сонно.

Флори выдохнула. Снова это дурацкое прозвище.

– Да.

– Я хотел тебя поблагодарить.

Она так и замерла у кровати, еще более растерянная и удивленная. Непривычно было слышать из уст грубияна такие слова. Флори проверила частности полагая, что стрелка успела переместиться на другую личность. Нет. Указатель оставался на той же фигурке.