Одного поля ягодки

— Понимаете, Саша, в тот момент, когда она увидела мертвого Илюшу, она сошла с ума. Вся жизнь ушла, осталась только злоба. Она стала жестокой. Возненавидела девчонок. Особенно Катю. Она ее избивала, понимаете? Более того, когда я пытался защитить девочку, она плакала! В конце концов я устал от этих ужасов — на моих глазах методично избивали совсем маленькую девочку, и я отправил жену в психиатричку. Там ее чем-то долго лечили, и она притихла. Вернулась домой оглушенная, часами сидела на стуле, раскачиваясь, и странно улыбалась, глядя на меня. Вика немного подросла и заботилась о ней с такой нежной трогательностью, а Катя… Катя ее ужасно боялась. Однажды утром Рита вдруг сказала мне странную и страшную вещь, а когда я вернулся, ее уже не было в живых. Она… покончила с собой. Теми же самыми ножницами перерезала себе вены.

— О боже! — вырвалось у меня. — А девочки? Где они были?

— Вика была в школе. А Катя… Вот на ее глазах все и произошло. Она стояла, смотрела на мать и даже не плакала. Она будто застыла, и мне тогда многих трудов стоило увести ее. Вот так все было.

— А что вам сказала жена?

— Фраза была странной. Она прямо посмотрела мне в глаза и проговорила: «Неслышные шаги за спиной…» И все. Мы похоронили ее. Знаете, меня очень утешала Катя. Она как-то оживилась, ожила — ушел из ее жизни страх. А Вика, напротив, очень долгое время жила словно в забытьи. Плакала по ночам и старалсь пореже отлучаться от Кати — как будто боялась за нее. Да так, наверное, и было… А потом вдруг они решили жить отдельно. То есть Вика. Я не знаю почему. Да, был у нас маленький скандал — я не хотел, чтобы Вика ходила в это ужасное кафе. «Бэтмен». Я однажды вытащил ее оттуда силой — она была пьяна, выкрикивала ужасные гнусности и пыталась драться. Вот тогда мы и поругались. Дома. И я до сих пор не могу простить себе, что тогда накричал. Потому что сразу увидел глаза Кати — как будто в ней снова проснулся тот, унижаемый матерью, ребенок. Она стояла, прижав к груди руки, и смотрела, ничего не видя перед собой. Утром Вика сказала, что уже взрослая и хочет жить отдельно. Вместе с Катей. «Хорошо, — согласился я. — Но Катя останется здесь». — «Лучше пусть она будет со мной, я позабочусь о ней, — сказала Вика. И прибавила: — Мы и так принесли тебе много горя». Переубедить ее я не смог. Появилась эта дама, а потом что-то не получилось. Вот тогда Вика изменилась снова. Стала мрачной и немного растерянной. Катя была просто напуганна. Однажды я узнал, что они должны огромные деньги. Какие-то средства у меня были, я им отдал. Но этого было мало. Понимаете, сейчас включают счетчик, оказывается. И выплатить всю сумму невозможно, она растет. Я не знаю, кому они отдавали деньги. Если честно, в тот момент я растерялся. Я боялся, что моих девочек убьют. Вот и давал деньги, не зная даже, куда они уходят. В конце концов я отдал девочкам квартиру, а сам переехал сюда. Раз уж они так хотят быть самостоятельными. А потом пропала Вика. И мне кажется, что это связано именно с квартирой. Как и убийство Салилова. Ну вот, я рассказал вам все, что знаю сам.

Он говорил таким безнадежным, ровным голосом, что я поняла — со всем происшедшим он смирился, но нового несчастья просто не перенесет. Всему есть предел, а его предел уже давно наступил.

Да, он любит Вику. И Катю тоже…

— Вика живет все время с чувством вины, Саша, — тихо продолжал он. — Она как-то раз сказала мне, что, если бы она уследила, Илюша остался бы жив. Я попытался сказать ей, что здесь и моя вина, и Ритина. Но она сказала, что нас не было рядом, а она была. Просто так получилось. Я одного не могу понять, как у ребенка хватило сил нанести самому себе такие удары. Ведь от первого удара мог наступить болевой шок… Но все это — трагедия, к нынешним событиям имеющая только косвенное отношение. И никто бы об этом не вспомнил, если бы не этот медальон.

«Никто бы не вспомнил…» А если хотели именно этого — напомнить? Но почему — рядом с Салиловым? Он-то какое ко всему этому имеет отношение?

Неслышные шаги за спиной? Чьи они? Кого боялась Маргарита?

«Вот сколько информации для размышлений, — думала я, уходя из дома человека, которым явно пренебрегала жизнь. — Думайте, Александра Сергеевна! Что-то здесь не так… девушки носят страшную тайну о смерти своего брата».

История была настолько жуткая, что я на мгновение прикрыла глаза, таким ощутимым холодом повеяло на меня из потревоженного прошлого.

«Неслышные шаги за спиной», снова вспомнилось мне, и я тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение.

И словно в насмешку где-то невдалеке раздался детский плач, и тут же послышался женский успокаивающий и ласковый голос. Но — после рассказа Евгения Ильича он казался мне сейчас зловещим предзнаменованием.

* * *

Мои мысли упорно вертелись вокруг двухлетнего малыша, его трагической и страшной истории.

Я почти забыла и Вику, и Салилова.