Одного поля ягоды

- Я вот здесь больше не просижу и двух минут. Холодает, - я встаю, толчком распахиваю сетчатую дверь и иду к дивану. Снаружи сестры продолжают торговаться. Я упускаю часть условий договора.

- Обещаешь? - спрашивает тетя Луиза.

- Обещаю.

- Не рассказывай ей о нашей дорогой мамочке и Эймсе, ни слова!

- Не буду.

Довольная Луиза срезает напрямик через задний двор к своей машине. Мама входит в дом, усаживается на мягкое сиденье кресла-качалки и разворачивает журнал с телепрограммой, прежде чем включить телевизор.

Мы слышим, как Луиза заводит двигатель. Она любит погазовать.

- У нее с зеркала заднего вида свисает столько медальонов, что я удивляюсь, как она дорогу видит. А еще этот Иисус на приборной панели в такой позе, будто ему делают операцию на открытом сердце - это совсем омерзительно! Если б мне пришлось на такое смотреть, я точно вляпалась бы в аварию! Единственный случай, когда я искренне хочу, чтоб моя катаракта была похуже - это когда я попадаю в машину своей сестры в компанию к Святому Христофору и Пречистой Деве. Меня тошнит от одного вида этого религиозного дерьма, ух! - тут мама испустила боевой клич.

- Мама?

- Что?

- А кто такой Эймс?

- Не твоего ума дело.

3 июля 1912 года

Прошлой ночью в порыве страсти Селеста разорвала в клочья блузку Рамелль. Хотя она и строго придерживалась хороших манер, в спальне для нее все правила прекращали свое существование. Все же опасаясь, что повела себя немного по-скотски, она заказала десять новых блузок, и теперь они были разложены на столе, сияя всеми цветами радуги.

- Селеста, какая красота!

- Красивыми они станут, когда ты их наденешь.

Рамелль замерла над чашкой кофе, а потом спросила:

- Как ты думаешь, другие женщины испытывают такие же чувства, как мы?

- Друг к другу?

- Нет... я имею в виду физическую сторону. Моя мать никогда об этом и словечком не обмолвилась. Я вообще не понимаю, как ей удалось зачать детей. Если отбросить тот факт, что мы с тобой вместе, как ты думаешь - это странно, что мы наслаждаемся...

- Сексом?

- Селеста!

- Ха! Заниматься им ты можешь, а вот назвать - ни-ни!

- Никто из наших знакомых, кажется, не испытывает от этого удовольствия, кроме Фанни Джамп Крейгтон.

- Дорогая, мне никогда в голову не приходило, что с нами что-то не так в этом смысле. А что до остальных - так это их проблемы.

Кора уронила ложку в маленькой кладовой, примыкавшей к утренней столовой. Рамель подпрыгнула на месте. Селеста, чьи брови едва не скрылись под волосами, повернулась к источнику шума.

- А ну, покажись!

Кора открыла дверь кладовой и уперла руки в бока.

- Что вам угодно, ваше королевское всемогущество?

- Ты все слышала, я так полагаю?

- Я не глухая.

- А что, позволь поинтересоваться, ты здесь делаешь?

- Чищу столовое серебро, как вы и велели.

Селеста, припомнив, что именно такое распоряжение она и отдала, сложила салфетку рядом со своей тарелкой.

- Я полагаюсь на то, что ты не станешь болтать, Кора.

Рамелль сидела неподвижно, пока румянец снова возвращался на ее щеки.

- Господи, да кому мне рассказывать-то?

- И еще меньше мне хотелось бы, чтобы ты плохо думала о Рамелль. Я хочу, чтобы ты понимала, что все эти... действия происходят по моей инициативе.

К Рамелль вернулся голос.

- Избавьте нас от проявлений вашего кодекса чести южанки, сударыня. Я в ответе за все настолько же, насколько и ты.

- Да об чем вы обе раскудахтались? - Кора все еще стояла, подбоченившись. - Все, что видят мои глаза - это любовь. А она такая драгоценная, и ее так мало в этом мире. Доедайте свой завтрак на здоровье, - она шагнула назад, в кладовую, чтобы закончить с серебром.

Прежде чем Селеста или Рамелль успели хоть что-то сказать друг другу, в комнату вбежала Диана.

- Мисс Селеста, Спотти приехал!

Сразу вслед за Дианой в комнату вошел любимый младший брат Селесты.

- Ты все сияешь, дорогая, - он поцеловал Селесту в щеку, а затем коснулся губами руки Рамелль.

- Великолепно выглядишь! - с энтузиазмом воскликнул Спотти.

- А ты, дорогой братец, словно с модной картинки сошел, - Селеста жестом пригласила его садиться. - Кора, Кора, выходи из этой чертовой кладовки! Спотти приехал!

Кора поспешно появилась в дверях, вытирая руки фартуком.

- Мистер Споттс, с возвращением вас! - она подняла его с места и обняла так, что у него кости затрещали.

- Кора, как я рад тебя видеть! Я никогда не беспокоюсь о нашей печально известной Селесте, если знаю, что ты рядом с ней.

- Сидите здесь и никуда не уходите. Я вам сейчас фигурный хлебушек сготовлю, - Кора устремилась к кухне.

- Фигурный хлебушек? - переспросила Селеста.

- Ага, и не беспокойтесь, я с серебром почти уж закончила. И что бы вам не завести себе ножи и вилки с узорчиком попроще!

- Да мне наплевать на серебро. Я хочу знать, почему ты не готовишь фигурный хлеб для меня?

- Ну, тебя-то я все время вижу, - рассмеялась Кора и открыла кухонную дверь.

- Я не могу себе представить жизнь без нее, а ты? - Споттисвуд взял сестру за руку.

- Нет, хотя в некоторые дни мне кажется, что без нее было бы легче.

Рамелль наклонилась вперед.

- Как там Париж?