Одноклассники

Голубоватый свет луны, проникая в щель между шторами, раздражал Айту. Она тихонько поднялась, но вместо того, чтобы плотнее закрыть шторы, раздвинула их. Серебристый свет заполнил комнату, и уже через минуту Айта, стоя перед овальным зеркалом, вставленным в дверцу шкафа с внутренней стороны, рассматривала свое обнаженное тело. Короткая толстая шея, слишком округлые плечи, руки, груди, а самое ужасающее — живот, да и бедра, и ляжки. Этого волнующего лунного света было достаточно, лишь чтобы разглядеть тело, но черты лица и выражение глаз оставались неразличимыми. Впрочем, сие было несущественно, она и без того знала, как выглядит это лицо, с его грустно-насмешливым выражением. В данный момент насмешка относилась к обильным прелестям, которые никому не нужны, которые никогда никому не будут нужны. Она простояла неподвижно перед зеркалом несколько минут, и ее большой темный рот вдруг зашептал прямо в зеркало:

— Айта Плоом, обабившаяся старая дева, сошла с ума.

Дверца шкафа тихонечко закрылась, шторы скрыли лунный свет, и унизительный осмотр был признан законченным. Надо спать. Что с того, что комната слишком натоплена, а на улице под торопливыми шагами поздних прохожих снег похрустывает как соль. Надо выбросить дурь из головы и уснуть. Трезвый ум должен наконец оборвать череду воображаемых кадров нелепого тревожащего фильма.

Лицо у тетки было до тошноты приторное, когда она вечером сообщила, что какой-то молодой человек спрашивал Айту Плоом. Невысокий, но и не низенький. Довольно веселый и немножко смешной, и держался весьма интеллигентно, хотя пальто у него сильно поношенное, а на ногах солдатские ботинки. Стало быть, Вамбо Пальтсер приходил к Айте, а она в это время сидела в доме своего ученика и беседовала с его несчастной матерью.

Айте пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть от тетки свое возмущение. Ведь чего проще было сказать: «Приходите завтра после обеда, обычно в это время Айта дома». Точно она не знает, что в субботу вечером племянница почти всегда дома! Она моет и убирает, принимает ванну и слушает музыку и, выбрав книжку себе по вкусу, отдыхает после утомительной недели, проведенной в стенах школы.

Желание увидеть Вамбо Пальтсера и поговорить с ним выросло за вечер в какое-то страстное стремление. Слишком близка была возможность встречи, но на повторение не приходилось рассчитывать с полной уверенностью. Заходил Вамбо — в этом Айта не сомневалась. Во-первых, совпадало описание внешности, а во-вторых, ему, конечно, сказали, что его искали две девушки. К Ирене Пальтсер не пойдет, возможно, не пойдет к ней никогда. Он пришел к Айте и поступил правильно. Он, наверное, и не догадывается, как сердечно, как тепло сумеют тут принять одинокого, всеми покинутого человека.

Трезвый разум — нелегко ему прийти и проложить дорогу сну, если комната противно натоплена, если за окном слышны шаги по обледенелому тротуару, а стук изредка хлопающей парадной двери действует на покрытое простыней пылающее тело, как удары током.

Утром перед первым уроком ни у кого не было времени заметить, что Айта Плоом не в себе. Но в первую же перемену это стало явным. Опершись спиной о полки, она стояла напротив беседующих коллег и должна была ясно слышать, как учительница Салумаа говорила измученной насморком Лээвак о значении витамина «С».

— А вы знаете, — говорила Салумаа своим звучным альтом, — что витамин — это вещество, которое сделает вас больной, если вы его не едите.

И тут же, повернувшись к Айте, спросила:

— По-моему, так сказал ученый, открывший витамин «С»? Как же его фамилия?

— Витамин «С»? — переспросила Айта, сделав вид, будто все время принимала участие в разговоре о насморке. — Сент-Джоржи, хотя я не уверена, так ли произносятся венгерские имена. И добавила: — Кстати, ему принадлежит очень меткое высказывание, а именно: «Витамин — это вещество, которое сделает вас больным, если вы его не едите».

Когда острота заставляет людей рассмеяться — это понятно. Но когда поднимается общий хохот, значит, что-то не в порядке.

Ну хорошо, выяснили, что рассеянность. Но откуда эта рассеянность? Где витает Айта Плоом, самая молодая из них? Уж не влюблена ли она?

Казалось бы, поговорили — и довольно. Но, видимо, в компании всегда найдется человек, которому не хватает чувства меры. Так и на сей раз кто-то не преминул громким восклицанием подчеркнуть то, что видели все: «Айта покраснела!»

И почему ей было не ответить в шутливом тоне, допустим, так: хотя она и самая молодая, но чувствует — настал последний срок влюбиться. Вместо этого растерявшаяся девушка еще до звонка схватила со стола свои вещи и заторопилась на урок. Очень страшно услышать из чужих уст то, в чем не осмеливаешься признаться даже себе.