Однокурсник президента

— Мы бы прикончили тебя вслед за этим, — взгляд на обезглавленное тело, и Солта плюнул своему бывшему помощнику прямо в лицо, — но наш американский друг сообщил, что тебя очень хочет видеть один господин. Очень-очень. Тебе повезло… — Глаза главаря зло сверкнули. — Свяжите эту гниль! — Газиев не удержался, чтобы не пнуть своего бывшего помощника, но он тут же взглядом остановил Байсарова, вознамерившегося последовать поданному примеру. — Он должен быть невредим! Не знаю, какие на него планы у американцев, но нам обещали хорошо заплатить за его шкуру, если доставим ее в целости! Хотя, что проку от праведника, бывшего в прошлом грабителем? Какая ему вера? Что проку от единожды предавшего? Несчастен тот, кто ему поверит…

— Падла! — Байсаров ухватил все еще сидевшего на заднице Джабраила и хорошо тряхнул. — Вставай, дерьмо собачье! Вставай! Живо!

Джафаров тяжело поднялся. Его колотило, но в глазах появилась надежда. Надежда на жизнь. Маленькая, почти призрачная, но надежда. Страх по-прежнему сжимал его сердце, но дышать стало много легче.

— Свяжите ему руки! — Газиев поправил один из ремешков разгрузки. — Ваха, глаз с него не спускать! Сбежит — пристрелю!

— Не сбежит! — заверил Байсаров, стягивая за спиной руки обвиняемого в предательстве. Он не церемонился — веревка туго впивалась в кожу. Джафаров скривился от боли, злобно сощурился, но выказать свое недовольство не осмелился. Теперь самое главное для него дожить до встречи с американцем, а дальше все зависело от того, что он ему предложит. Впрочем, в том, что его станут вербовать, он не сомневался. И если подумать, то положение двойного агента было не так уж и плохо, как казалось на первый взгляд. Когда работаешь на два фронта, всегда возможно отступление в одну или другую сторону.

С этими мыслями, подгоняемый конвоиром, Джабраил и отправился в столь многообещающий для него путь.

Через два часа — ближе к полудню — отряд Газиева остановился на короткий отдых. Находясь на грузинской территории, Солта мог позволить себе и своим людям слегка расслабиться. Конечно, он по привычке выставил охранение, но не потребовал от боевиков четкого несения службы. Все опасности остались позади. Совершенно безбоязненно его люди расселись двумя группами и разложили костры. Около одного оказался и Джабраил. Помня о том, что предатель должен быть передан американцам в целости и сохранности, карауливший пленника Ваха развязал ему руки, давая возможность восстановить в кистях кровообращение. Кряхтящий, сгорбившийся Джафаров с видом побитой собаки уселся на корточки и начал растирать успевшие стать непослушными пальцы. А довольные успешным переходом границы моджахеды, весело переговариваясь, ели с по-братски раздираемыми на части лепешками загодя припасенную вяленую говядину. Когда покалывание в кистях значительно ослабло, Джафарова начало одолевать чувство голода, а ведь, казалось бы, злоключения этого дня должны были отбить у него всякое желание есть, но нет, свежий воздух и витавшие вокруг запахи растревожили желудок. Рот наполнился слюной. Не выдержав подобного испытания, Джабраил с мольбой взглянул на своего конвоира. Тот понял все сразу, но только усмехнулся:

— Жрать хочешь, собака? Потерпишь! У америкосов есть будешь! — сказал и отвернулся. И было непонятно — то ли в этих словах прозвучал оттенок ненависти, то ли непонятная для большинства зависть. А возможно, это смешались оба этих чувства вместе?

А раздосадованный Джафаров сглотнул слюну и, поняв, что кормить его не намерены, протянул руки к огню, пытаясь сосредоточить все свои мысли на устремляющемся вверх пламени… В какой-то миг среди взлетающих искр ему почудилась мелькнувшая фигурка. Только почудилась, но он, внезапно вспомнив об оставленном в рюкзаке с деталями ракеты и включенном аварийном радиомаяке, осознал, что нахождение в рядах банды может оказаться опасным даже здесь, в Грузии. И невольно заерзал на одном месте.

— Что, не терпится? — Эти телодвижения не укрылись от пережевывавшего очередной кусок вяленого мяса Вахи.

Времени с момента начала передачи радиомаяком сигнала прошло много, и Джабраил, решив для себя почесть за лучшее оказаться в стороне от такой кучи народу, в знак согласия кивнул.

— Потерпишь! — Байсаров только усмехнулся.

— Не могу, — заканючил Джафаров.

— Пошли! — почему-то вдруг разжалобился сидевший рядом Хасан Хасбулатов, возможно, потому, что ему тоже весьма сильно приспичило. — Что расселся? — окликнул он сердито. — Вставай, живо!

Джабраил вскочил на ноги и, подгоняемый тыкавшимся в спину стволом автомата, скрылся за ближайшими кустиками…