Однокурсник президента

…Оглушенный, слегка потерявший пространственную ориентацию прапорщик сразу после падения, действуя почти автоматически, привычно откатился в сторону и, укрывшись за стволом дерева, замер. В висках бухала кровь, треск выстрелов казался далеким и нереальным. Каким-то шестым чувством ощутив опасность, Дмитрий повернул голову, и вовремя — из-за густых ветвей росшей в тридцати шагах ели показался черный ствол автомата, мелькнуло обрамленное бородой лицо. Маркитанов вскинул оружие и, почти не целясь, нажал спусковой крючок. Рухнула срезанная пулей еловая лапка, запоздалые ответные пули сбили кору на стволе дерева, по счастью, пройдя гораздо выше поднятой головы. Маркитанов выстрелил вновь, поднявшись на слегка одеревеневшие ноги, стреляя, сместился влево. Ответных выстрелов не последовало. Дмитрий упал, заменил магазин. Выстрелил, перебежал, упал на колено, подняв ствол. Противник не отвечал. Сделав еще одну перебежку, Маркитанов остановился — взгляд зацепил главное — стрелявший в него чех сидел, прислонившись спиной к дереву, его в двух местах пробитый автомат лежал рядом. Изувеченная пулей левая рука Байсарова висела плетью, на груди расплывались темные пятна крови. Плотно закрытые веки раненого мелко подрагивали, лицо исказилось мукой. Прапорщик поднял ствол, но в этот момент тело Вахи в последний раз дернулось, голова шлепнулась на грудь, воздух наполнился смрадом.

Сплюнув, Маркитанов пнул испорченное оружие, отбрасывая его на всякий случай в сторону, окинул взглядом рукоять торчавшего из чехла ножа и поспешил вернуться к продолжающемуся бою. Впрочем, очагов сопротивления оставалось мало: гранатометчик Басхан, так удачно для прапорщика положивший свою гранату за его спиной, сейчас лежал на боку, скалясь обезображенным пулей лицом на надломанную ветку ели. Его друг и помощник Алибек с разорванным взрывом ВОГа животом, умирая, корчился рядом.

Димарик в очередной раз поменял магазин и вслушался: выстрелы со стороны противника окончательно стихли. Не видевшие целей, начали прекращать стрелять и разгоряченные боем разведчики. Маркитанов повернул голову, стараясь рассмотреть в переплетении листьев и корней залегших бойцов своей группы. Треснула последняя очередь, и наступила относительная тишина. Разве что летели вниз осыпающиеся иголки да рухнула на землю не выдержавшая своего веса надрубленная ветка. Клацнул чей-то затвор, и наконец все шумы окончательно стихли.

— Доклад! — рявкнул прапорщик, не уточняя, какого именно ждет доклада от своих подчиненных. Но им этого и не требовалось.

— Первая тройка — все! — громко отрапортовал командир первой тройки ядра.

— Тыл — все целы, — доложил следующий боец.

Прапорщик удовлетворенно кивнул.

— Вторая — потерь нет!

Дмитрий вытер проступивший во время ожидания докладов пот. Оставалось выяснить, как там дела у головного разведдозора, и можно перевести дух. Неожиданно раздавшийся крик — нет, скорее даже вопль — заставил всех вновь прильнуть к оружию:

— Свой, свой, не стрелять!

— Не стрелять! — машинально повторил прапорщик.

— Свой я, свой! — Ветви зашевелились, но никто не показался.

— Выходи! — приказал Маркитанов, беря на прицел терявшийся среди елей порубленный пулями кустарник, за которым находился источник звуков.

— Я ранен. Не могу. Ранен. Помогите! — До ушей прапорщика донеслись всхлипы. Лежавший справа от Димарика боец, кивнув в сторону кричавшего, спросил:

— Поможем?

— Отставить! — не поворачивая головы, шикнул прапорщик и, слегка потянув спусковой крючок, приказал: — Выходи, живо!

Раздался стон, шорох, из кустов показалась нога и исчезла. Затем кустарник затрещал под весом тела, мелькнуло обрамленное бородой лицо. Извиваясь змеей, Джабраил выбрался на открытый участок местности. Руки его по-прежнему были связаны за спиной.

— Не стреляйте! — Это был хрип обессилевшего человека.

— Смагин, — Маркитанов навел ствол на лоб вылезшего из-за прикрытия ветвей человека, — помоги! Остальным наблюдать!

Окликнутый прапорщиком боец приподнялся на локтях, не спеша уселся на корточки, огляделся по сторонам, встал. Треснула и надломилась в самом начале боя пробитая пулей ветка. Смагин машинально присел, автомат взлетел к плечу. Боец выждал пару мгновений. Пригнувшись, двинулся вперед.

— Свой, свой, я свой, — бормотал бородатый.

Теперь двигавшемуся к нему Лешке было видно, что он ранен, а его руки связаны за спиной. Сильная рука разведчика подхватила лежавшего на земле Джабраила под мышку, рывком поставила на ноги.

— Больно, аккуратнее, пожалуйста, аккуратнее! — застонав, взмолился бывший помощник главаря банды. Его левая нога неестественно вывернулась, штанина оказалась залита кровью.

— Заткнись! — Смагин вскинул раненого себе на плечо и поволок к позиции группы. Над лесистым ущельем повисла такая тишина, что шаги стали отчетливо слышны. Вновь треснула ветка, следом в десятке метров от идущего кто-то застонал, и туда тут же улетело с десяток пуль. Разбираться, кто и что там, никто не собирался.