Однокурсник президента

— Не понял?! — прошипел Маркитанов, и над головой Джабраила нависла нешуточная гроза. — Только не говори, что это твоя кровь.

— Нет, нет, не моя! — замахал рукой побледневший как мел раненый. Он и сам прекрасно понимал, что его кровь никак не успела бы так засохнуть, чтобы начать отшелушиваться. — Барашка, барашка бандитам резал, барашка! Для них! — Он кивнул в сторону валяющихся трупов боевиков. — Мясо жарил. — Джабраил совсем недавно сидел у костра и понимал, что от его одежды непременно несет запахом дыма.

— Возможно. — Старший над российскими спецназовцами повел носом. До конца чеченцу он, похоже, не поверил, но и отмести с ходу подобное оправдание не смог.

— Чи, — из-за разлапистой пихты выглянул Савельев Пашка. Лицо его оказалось измазано в крови, маскхалат на груди тоже, через всю щеку пролегала рваная рана. Но не это заставило напрячься ждавшего их появления Маркитанова — в руках Савельев кроме пулемета нес знакомую и теперь окровавленную разгрузку Абакумова, то, что за его спиной болталось несколько автоматных стволов, прапорщик даже не заметил.

— Что с Валеркой? — ответить Пашка не успел, вслед за ним из-за деревьев вышел Руслан Бармурзаев, тащивший на себе раненого Абакумова.

— Ранен, — ответил Руслан, осторожно опуская стонущего сержанта.

— От блин! — Дмитрий почувствовал, как его и без того разгоряченное тело покрылось потом. — Куда?

— Нормально, командир, — отозвался пришедший в себя Абакумов. — Покоцало малость…

— Покоцало его. — Маркитанов потянулся к разгрузке, в которой лежала маленькая коробочка с уколами обезболивающего.

— Не надо, — запротестовал Абакумов, заметивший движение командира. — Я в порядке. — Он говорил правду. Ему было больно, но не настолько, чтобы не оставалось возможности терпеть, а до окончания боевого задания ему хотелось оставить голову ясной.

— Иди ты знаешь куда, — воспротивился было прапорщик, вознамерившийся сделать укол даже силой, но, взглянув в глаза сержанта, передумал. — Ладно, если что… скажешь.

— Скажу, — не стал отнекиваться Валерка.

— Носилки ему, сообразили живо! — скомандовал Маркитанов.

— Командир! — Сбоку подошел наблюдавший за происходящим и все слышавший Смагин. — Не надо носилок, я так. — Он поднял в руке большой туристический рюкзак, доставшийся от кого-то из убитых чехов. — Валер, верхом ехать сможешь? — Смагин не спрашивал, Смагин утверждал, и Абакумов, слегка поморщившись, соглашаясь, кивнул. Раненая рука с крепко привязанными вместо шин палками, покоившись на груди, при движении могла создать определенные трудности, но Валерка подумал, что если станет совсем невмоготу, можно согласиться и на предложение группника.

На то, чтобы отпустить лямки трофейного рюкзака и продеть в них ноги раненого сержанта, много времени не потребовалось, но как раз к этому моменту из кустов вынырнула троица разведчиков, уходившая на повторный осмотр места боя. Двое несли тяжело груженные и столь знакомые Джафарову рюкзаки.

— Товарищ прапорщик, нашли! — объявил возглавлявший тройку Федотов, а услышавший это Джабраил подумал, что ему пудрят голову. Поверить в то, что на такое ответственное задание старшим группы отправили прапорщика — невозможно… И пусть бы офицер оказался убит, тогда куда ни шло, а так — в группе спецов ни других раненых, кроме только что пришедших бойцов, ни тем более убитых не наблюдалось!

— Тащи сюда! — Маркитанов взмахнул рукой, взглянул на ссутулившиеся под тяжестью спины бойцов и отрывисто спросил «агента»: — Эй, ты, агент, эти?

— Они, два. — Джабраил был рад, что внимание с его персоны все время переключалось то на одних пришедших и притащивших раненого, то на других и принесенный ими груз.

— Результы фоткать будем? — Федотов посмотрел в направлении лежавших на поляне трупов.

— Нет, — Дмитрий почувствовал, как от чувства надвигающейся опасности нестерпимо засосало под ложечкой. — Ковалев, три минуты — соорудить носилки. Этого, — он ткнул стволом в направлении Джабраила, — на них. И не криви рожу. Свой он. — Маркитанов, наверное, был не слишком убедителен, боец продолжал воротить нос. Но какое это имело значение? Никакого. — Через пять минут выходим! Шевелись!

Закончив отдачу указаний, прапорщик направился к поставленным на траву рюкзакам — надо же было посмотреть, из-за чего весь этот сыр-бор. Увиденное не впечатлило — рваные, скрученные, помятые куски проржавевшего металла, и только. Ничего интересного, разве что сейчас он точно знал, ради чего все это было затеяно, ради чего они рисковали жизнью. Со слов чеченца Маркитанов понял: то ли грузины, то ли американцы планировали взорвать в Грузии жилой дом и обвинить в этом Россию. Теперь этого не случится. И это на сегодняшний день — главное.

Группа выстраивалась в цепь. Абакумов сидел на рюкзаке за плечами Смагина, второго раненого — чеченца — уложили на носилки. Обессиленный перипетиями этого дня, Джабраил вытянулся во весь рост и закрыл глаза.