Однополчане

Атаку немцев в районе Сооскюла нам удалось довольно быстро сорвать массированным артиллерийским огнем. Зато в районе Пяти Мостиков дело обстояло гораздо хуже. Здесь наступала свежая пехотная дивизия противника, которую поддерживали авиация и танки, ведущие огонь с места из-за полотна железной дороги, а также до двух полков реактивных минометов и артиллерия. Мощную артиллерийскую и минометную группировку немцы создали и на левом фланге, в районе высот Ластеколония.

После двухдневных тяжелых боев гитлеровцам удалось ликвидировать наш выступ между Таганцере и Сооскюла, но большего добиться они не смогли. Наиболее яростные атаки врага пришлось отбивать воинам 456-го стрелкового полка, поддерживаемого 1220-м артиллерийским полком.

Стрелковый полк при огневой поддержке артиллеристов отражал одну за другой атаки противника. Однако немцам удалось замкнуть кольцо вокруг одного из стрелковых батальонов. Когда вражеские цепи были уже метрах в двадцати от батареи капитана Г. В. Сидоренко, он вызвал огонь на себя.

Наши снаряды стали рваться вокруг наблюдательного пункта, где вместе с капитаном находились командир отделения разведки сержант Холодов, разведчики Петюков, Голубев, Харапкин, Ганичкин, Савинов, связисты Завялов, Засухин, Холодков, Дроздов. 

На некоторое время гитлеровцы прекратили атаки. Оценив сложившуюся обстановку, командир 456-го стрелкового полка приказал командиру батальона прорвать кольцо окружения.

При выходе батальона из окружения батарея Сидоренко ставила отсечный огонь. Расчеты орудий действовали умело и уверенно. И в этом была немалая заслуга командира батареи. Капитан Г. В. Сидоренко пришел к нам в бригаду уже с боевым опытом. Он сразу завоевал авторитет у бойцов и командиров своими знаниями, находчивостью, мужеством.

Огонь батареи помог стрелковому батальону выполнить боевую задачу. В этом бою погибли сержант Холодов и рядовой Голубев.

В течение сорока пяти суток мы вели тяжелые бои в очень сложных условиях. Метели, туманы, глубокий снег, разбитые дороги и непроходимые болота сильно измотали людей. Командование фронта решило дать войскам передышку. Мы получили приказ перейти к активной обороне, изматывать противника и готовиться к новым наступательным боям. Части армии приступили к планомерной подготовке прорыва и его всестороннему обеспечению.

В начале марта 1944 года на нарвском плацдарме стояла мерзкая погода: с Финского залива дул пронизывающий, холодный ветер, шел не то дождь со снегом, не то снег с дождем. Вообще трудно представить себе более гнилую местность, чем лесные чащобы вдоль побережья Чудского озера и реки Нарва в ее истоках: смешанный лес, постоянно затопленный ржавой водой, с островками болотистых полян. Почти всегда — туман, дожди, мокрые снегопады.

Стрелковые части в эти дни активных боевых действий не вели, но зато часто вспыхивали артиллерийские и минометные дуэли, которые иногда продолжались часами.

4 марта во время такой дуэли в районе Ухеконна тяжело ранило начальника химической службы бригады капитана Михаила Ивановича Монтлевича.

В обеденное время немцы начали сильный огневой налет. Они вели стрельбу из тяжелых орудий по поляне, где находились наши батареи. Недалеко от этой поляны размещался и штаб. Получалось так, что все вражеские снаряды, которые не долетали до батарей, ложились в районе расположения штаба бригады. Один из таких снарядов попал в крышу штабного автобуса, пробил ее и ушел глубоко в болотистый грунт, где и разорвался. Такой взрыв, происходящий глубоко в мягкой почве, не может выбросить всю лежащую поверх него землю. Называется он «камуфлет». Обычно камуфлеты получаются в болотистом грунте, когда ведется стрельба с установкой взрывателя на фугасное действие. Воронка при взрыве не образуется. Так было и теперь. Кроме двух дырок в машине — никаких следов. Но завихрением воздуха, созданным снарядом, пролетевшим сквозь автобус, капитану Монтлевичу оторвало правую руку и нанесло тяжелую рану в бедро. Когда мы подбежали к машине, фельдшер штабной батареи оказывал ему первую помощь.

— Вы не выбрасывайте мою руку, — обратился к нему Михаил Иванович. — Дайте мне на прощанье пожать ее... — И он левой рукой обхватил правую кисть, а потом поцеловал ее. Мы были потрясены его выдержкой и мужеством.

Капитан Монтлевич был высокообразованный, энергичный, душевный человек. Он не только хорошо выполнял обязанности начальника химической службы бригады, но и оказывал ощутимую помощь офицерам штаба: мог составить и обработать любой оперативный или разведывательный документ, вести оперативную карту. И вот приходилось расставаться с ним...