Однополчане

— Ложись, — шепотом скомандовал Бялых. — Огонь!

Разведчики завязали неравный бой. Несмотря на то что в первые же минуты Бялых был ранен, он не покинул товарищей. Один за другим погибали разведчики. Капитан Бялых остался один. Когда гитлеровцы подошли почти вплотную, он, истекая кровью, дал свою последнюю очередь по врагам...

* * *

Память возвращает меня к морозному утру 23 февраля. Ночью по радио мы приняли приказ Верховного Главнокомандующего, посвященный Дню Красной Армии. Политработники готовились довести его до личного состава. Настроение у всех было приподнятое, праздничное.

В восьмом часу ударила вражеская артиллерия. Снаряды рвались вокруг дома, где размещался штаб бригады.

Выскочив из помещения, я увидел, как над лесом то вспыхивало, то затухало багровое зарево. По всему фронту плацдарма гремела артиллерийская канонада.

— Адъютант, машину! На НП, быстро!

Вот и передовой наблюдательный пункт.

— Товарищ полковник, — доложил мне Дуданец, — бригада открыла огонь по минометам и артиллерийским батареям противника. Ждем атаки врага.

— Виктор Иванович, — обратился я к Дуданцу, — поезжайте в штаб и организуйте управление огнем бригады с запасного командного пункта. 

Едва он уехал, как позвонил помощник начальника штаба бригады Лептух и доложил, что прямым попаданием помещение штаба разбито.

Не успел я узнать подробности, как из-за леса показались немецкие бомбардировщики. Они сделали несколько заходов по огневым позициям 2-го дивизиона 1229-го гаубичного полка, но артиллеристы продолжали вести огонь.

В этот момент на огневых позициях дивизиона появился начальник политотдела бригады майор Г. С. Маркухин. Он остался на пятой батарее, которая подвергалась особенно сильному бомбовому удару. Командир батареи с наблюдательного пункта требовал огня.

— По вражеской пехоте... Огонь! — то и дело передавал телефонист.

Бомбы рвались вблизи орудий. Старший на батарее лейтенант Ю. Ф. Скородумов был ранен, но продолжал управлять огнем. Передвигаясь с помощью бойцов от одного орудия к другому, он проверял установки на прицельных приспособлениях, пока силы не покинули его. Упавшего Скородумова заменил Маркухин. Батарея продолжала вести огонь. Вскоре и сам Маркухин был тяжело ранен. Зажав рукой рану, он подавал команды. И лишь после того, как атака врага была отбита, Георгий Сергеевич позволил вывести себя с огневой позиции. Он очень не хотел уезжать в госпиталь, но это было необходимо.

— Отправьте меня в медсанроту дивизии, а не в госпиталь, — все просил он уже с носилок.

Нам и самим было трудно расставаться с Георгием Сергеевичем. Своей выдержкой, рассудительностью он располагал к себе людей, умел найти ключ к сердцу каждого. Пренебрегая опасностью, Маркухин появлялся всегда там, где особенно нужна была его моральная поддержка.

— Ничего, ничего, Георгий Сергеевич, понимаю ваше состояние, — успокаивал я его. — Все будет хорошо, поправитесь — и снова в бригаду.

Управление боем взяли в свои руки прибывшие на наш наблюдательный пункт генерал Н. П. Симоняк и полковник И. О. Морозов. Противник подходил к рубежу неподвижного заградительного огня. Этот рубеж был нами пристрелян на расстоянии примерно 300 метров от переднего края.

— Густо идут, Дмитрий Иванович, — заметил командующий артиллерией корпуса Морозов.

— Это хорошо, — ответил я. — Сейчас поредеют...

Не успел договорить, как он скомандовал:

— НЗО «А»! Огонь!

— «Волга», «Лена», «Днепр» (позывные полков бригады), — повторил я. — НЗО «А»! Огонь!

Команда была подана вовремя. У самого переднего края, куда подошел первый атакующий эшелон врага, один за другим в небо взметнулись фонтаны разрывов наших снарядов. В рядах немцев наступило замешательство; пехота залегла, танки рванулись вперед. Часть их прорвалась через огневой заслон. На большой скорости вражеские машины двигались к нашему наблюдательному пункту. Но здесь их встретили орудия прямой наводки, находившиеся в стрелковых полках, и орудия 65-й легкой артиллерийской бригады, позиции которой размещались у нас на флангах.

Завязался тяжелый, кровопролитный бой. Танки врага продолжали двигаться вперед, незаметно для себя втягиваясь в огневой мешок, искусно устроенный воинами 65-й бригады. Фашистские машины подставляли свои борта под выстрелы батарей 1428-го легкого артиллерийского полка майора В. А. Борисенко. Опытный офицер, спокойный, уравновешенный человек, обладающий железной волей и завидным упорством, он уверенно командовал полком. Эта уверенность передавалась и подчиненным. Позиции орудий полка не подвергались атаке, и Борисенко спокойно выжидал, расчетливо выбирая наиболее подходящий момент, чтобы ударить по гитлеровцам. Наконец раздался его голос:

— Слушай мою команду! По фашистским танкам... Огонь!

И загремели орудийные выстрелы. Вражеские машины остановились, затем попытались выйти из-под огня, но не тут-то было. Четыре исковерканных танка и самоходки, десятки убитых гитлеровцев остались на поле боя. По показаниям пленных, лишь одиночкам удалось выскочить из этого огневого мешка.