Одолень-трава

Прижился он в городце мгновенно. Даже не прижился – прирос, словно родился среди этих людей. Здесь не было пугающего многолюдства, заставлявшего Берко прятаться по углам в доме наместника. Через несколько дней паренек почти каждого знал в лицо. А для своего учителя, которого, забываясь, то и дело называл Черетом, готов был разбиться в лепешку. Торбанщик снисходительно принимал его поклонение, при учебе награждая колкими фразами и подзатыльниками. Но и сам прикипел душой к ученику. А Берко не догадывался об истинных чувствах Лена. Даже когда, рассказывая, как попал на службу к наместнику, зло бросил: «У меня больше нет родни». И в ответ услышал: «Кто захочет – своим назовет. Чего проще – колыбельную спеть». Это был известный обычай: чтобы принять чужака младшим в семью – сыном или братом – достаточно было спросить приемыша: «Спеть тебе колыбельную?». Но Берко, погруженный в недавнюю обиду, только горько засмеялся: «Кому я нужен? Меня же на службу отдали. Вечную». И не заметил, как приподнял тонкие брови Лен.

А еще мальчик не понимал, сколь разительно выздоровел его учитель. Ему казалось естественным, что Лен уверенно ходит по избе, пусть с осторожностью, но спускается во двор, даже согласился как-нибудь проехаться с ним верхом. И только после очередного перешептывания за их спинами, торбанщик пояснил:

– Я раньше и двух шагов ступить не мог. К коню на руках выносили. Так что не зря они удивляются.

Но даже эти слова не убедили Берко. Пареньку проще было считать, что все произошло само, и его пение тут совершенно не причем. А вот Лен, похоже, ни на миг не забывал об исцелении. Хотя поначалу не заговаривал о странном даре ученика.

На четвертый день он предупредил Берко:

– Под вечер народ у нашей избы соберется. Я буду развлекать гостей, а ты просто посидишь рядом. Хотя им любопытно и тебя послушать – как же, сам водовик одарил. Один раз подыму: что сыграю – то и споешь. Справишься?

– Петь не трудно, – удивляясь собственному бесстрашию, заявил Берко. – Я перед наместником пел.

– А мне что-то не по себе, тоскливо, – зябко повел плечами Лен. – И кукушка, слышишь, никому долгих лет сегодня не обещает. Словно ее заговорил кто... Сходи что ли – оседлай лошадей. Проедемся.

О таком Берко не нужно было просить дважды. Он вскочил, бросился на конюшню, подвел двух спокойных кобыл к избе. Помог забраться в седло учителю, вскарабкался сам. Но стоящий возле распахнутых ворот часовой преградил им дорогу:

– Лен, тебя-то я выпущу, а насчет мальчишки – сам знаешь...

Торбанщик обернулся к Берко:

– Мы поедем вдвоем, если ты обещаешь не отходить от меня ни на шаг. Тогда нас отпустят. Но если нарушишь слово... все равно найдут и за ворота больше не выпустят. А плетью так отходят, что на всю оставшуюся жизнь запомнишь.

Ученик опустил глаза:

– Обещаю, Лен.

– Что обещаешь?

– Не оставлять тебя, – мальчик вспомнил о Черете и добавил совсем тихо: – Сегодня.

Часовой усмехнулся в усы, отступил в сторону:

– Счастливо прокатиться.

* * *

Первое, что сделал Берко, когда они стреножили лошадей, – прислушался, не журчит ли поблизости ручей. И тут же пошел на еле различимый звук.

– Ты куда? – с легкой тревогой окликнул Лен.

– Воды напьюсь.

Ручей был узким, но глубоким. Подмывал корни деревьев, журчал, преодолевая упавший поперек течения замшелый ствол. Отодвинув ветки черемухи, паренек присел на корточки, умыл лицо. Опустив руки в воду, позвал:

– Черет? Черет, ты меня слышишь? Потерпи еще немного, я что-нибудь придумаю.

Ответа не было, только быстрая ледяная вода студила руки. «Чужая вода», – вспомнил Берко.

– Что же вы не поможете ему? – спросил вслух неизвестно кого. – Вы же родня.

Плеснула рыба, словно кто-то ехидно хихикнул.

Мальчик вдруг со стыдом осознал, что начинает забывать приятеля: ему не хотелось возвращаться к наместнику, чтобы вызволить Черета. Нынешнее счастье было другим – простым и обыденным. Жить в замкнутом, уютном мирке. Служить Лену, изо дня в день встречаться с одними и теми же людьми, быть среди них своим...

– Берко! – оклик учителя перекрыл шум воды.

– Иду!

Мальчишка торопливо вернулся на поляну. Насупился, подметив внимательный взгляд Лена. Опустился на землю, в пол-оборота к нему. Старательно отворачивая лицо.

– Ты не молчи – спой, – прозвучал негромкий совет.

– А о чем... спеть? – Берко искоса поглядел на жующего травинку торбанщика.

– Вот об этом, – тот обвел рукой залитую солнцем поляну, пасущихся лошадей, тропку, по которой они приехали. – Может, нам всем и полегчает.

– Давай, я лучше тебе расскажу... о Черете.

– Рассказывай, – кивнул словно ждавший этого Лен. – Раз уж я сам не рискнул спросить.

– А что тебе о нем говорили? – сразу же насторожился паренек.

– С чего ты взял, что мне о нем говорили?.. Ты называешь меня этим именем. Не замечал?

Ответом ему был растерянный взгляд.

– Это ведь твой друг, – подсказал торбанщик. – Или брат?

– Черет – водовик. И если он погибнет, я буду в этом виноват, – выдохнул Берко.

– Ты лучше начни с начала, – посоветовал Лен.

* * *