Одолжите тенора! Звездный час (ЛП)

Посыльный. Как трогательно.

Сондерс(в трубку). Извини, Джулия. У нас тут посыльный, настоящий грубиян, да к тому же безмозглый.

Посыльный. А это уже оскорбление.

Сондерс(в трубку). Позже поговорим. (Кладет трубку.) По — моему, вы должны извиниться перед синьорой.

Посыльный. Вы так считаете?

Сондерс. Да, я так считаю.

Посыльный. Замечательно. (Марии.) Mia signora mi dispiace. Non volevo disturbaria. Se l’ho offesa chedo scusa, chiedo scusa. [Уважаемая госпожа, извините меня. Я совсем не хотел побеспокоить вас. Если я вас обидел, искренне прошу прощения.]

Мария. Non e niente, l’assicuro. [Вы меня ничуть не обидели, уверяю вас.]

Посыльный. Grazie, la saluto.

Мария. Ciao.

Посыльный бросает взгляд на Сондерса, затем выходит в коридор, закрывая за собой дверь.

Сондерс. Вот такое теперь обслуживание, деваться некуда.

В это время из ванной появляется Тито с вазой в руках, вид у него озадаченный. Ставит ее на бюро и делает глубокий вдох, чтобы прийти в норму. Самочувствие у него явно неважное. Тихонько, чтобы не услышала Мария, открывает ее сумочку и достает пузырек с таблетками. Высыпает две таблетки на ладонь и глотает их, пузырек кладет обратно.

Макс. Надеюсь, господин Мерелли пришел в себя.

Мария. Пф! Груди его интересуют, больше ничего. Но счета-то он оплачивает, так что мое дело сторона.

Сондерс. Но эта склонность не влияет на его голос, я надеюсь. Он сможет петь в будущем?

Мария. В вашей опере женщины поют?

Сондерс. Женщины? Ну конечно.

Мария. И сколько их?

Сондерс. Сейчас, минуточку… Дездемона, Эмилия, хор. Всего четырнадцать.

Мария. Он своего шанса не упустит, уж поверьте. И знаете почему? А? Потому что у него… (ощупывает себя)… э-э-э… выскочило из головы. Слово, начинается на букву «ч».

Сондерс. «Ч»?

Макс. Честь?

Сондерс. Честолюбие?

Мария. Это у всех мужчин присутствует. Сначала его мало, потом становится много. И тут начинаются неприятности.

Сондерс. Чванство?

Макс. Чревоугодие?

Сондерс. Член?

Макс. Чуткость?

Мария. Чувство! Перерастающее в страсть чувство!

В гостиную входит Тито.

Макс. О, господин Мерелли.

Сондерс. Как вы?

Тито. Я? В лучшем виде. Perfetto.

Мария(насмешливым тоном). Ого — го!

Тито. Все о’кей — докей. Чувствую себя, как новенькая стодолларовая бумажка.

Мария. Да вы посмотрите на него! Краше в гроб кладут!

Тито. Чувствую себя превосходно.

Мария. Врешь ты все!

Тито. Заткнись!

Мария. Пф!

В это время Мегги осторожно выходит из стенного шкафа и оглядывается. Путь свободен и с нее хватило. Она уходит. Быстро направляется к ведущей в коридор двери, но она оказывается запертой. Вся напрягшись, пытается открыть ее, но все бесполезно.

Тито. Желудок что-то не очень. Но это чепуха. Все хорошо у меня. А через пять минут будет еще лучше.

Сондерс. Лучше?

Мария. А, кстати. Надо таблетки принять. (Она встает.)

Тито(в привычной манере). Не буду я их принимать.

Мария. Будешь, как миленький!

Тито. Не буду!! (Максу и Сондерсу.) Я певец. Ясно? Мое тело — это мой инструмент. Оно свято. Как у спортсмена.

Мария. Свято — свято, все равно в могилу закопают. (Подходит к двери и собирается открыть ее. Мегги застывает на месте.)

Тито. Ни за что!! Я — Мерелли! И Мерелли говорит нет!

Мария. Что такое? У тебя там девчонка, что ли?

Тито. Ну да. Само собой. Девчонка. На самом деле даже две. И обе голые. (Мегги слышит все это. Оглядывается.) Иди! Смотри!

Мария. Придет день, и ты проснешься в своей постели не тенором, а сопрано.

В это время Мегги в панике буквально лезет на стенку, пытаясь открыть дверь.

Тито(Максу). Ревность. Скажете, нет? Ревность! Это ужасно.

Мария(вступая в перепалку). Он меня до инфаркта доведет.

Тито(не уступая). Она же сумасшедшая.

Мария(в том же духе). Дурак дураком. Пустая голова.