Офис. Нерассказанная история величайшего ситкома 2000-х

– Я написал эпизод под названием «Хор» про старую группу Энди а капелла, где его друга Брокколи Роба сыграл Стивен Колбер. Достаточно давно мы с Кэрри Кемпер и парой других сценаристов обсуждали возвращение старых друзей Энди и то, как он будет хвастаться и важничать перед ними, будучи очень довольным собой. Потом они должны были упомянуть, что один из участников группы умер, когда они учились в университете, и становилось понятно, что Энди с друзьями убили этого парня, но Энди тогда был так пьян, что даже не запомнил этого. То есть фактически Энди, сам того не зная, оказался участником пакта о молчании по поводу убийства. Я всегда хотел придумать про других персонажей что-то такое, чего никогда не делал Майкл, и, на мой взгляд, это вполне подходило[55].

В эпизодах сценаристы использовали много инцидентов из своей реальной жизни.

Ли Айзенберг:

– Сценаристы очень нервничали (и это произошло уже в третьем сезоне), что их идеи заканчивались. Так что они много чего черпали из своего жизненного опыта. Сходил на неудачное свидание, пришел утром на работу и написал об этом. Мы в комнате сценаристов как-то начали играть в Call of Duty и подумали: «А что, если люди в Стэмфорде тоже будут играть в Call of Duty?»

Халстед Салливан:

– В какой-то момент нам нужна была линия для Дуайта. И я вспомнил, что, когда я рос, всегда была игрушка, которую все хотели на Рождество. Вроде кукол Cabbage Patch Kids. И тогда родители начинали охотиться за ними, и кто-то начинал ими спекулировать, и они здорово росли в цене. Так возникла история Принцессы Единорога в «Марокканском Рождестве». И так как я африканец, всегда, когда я хотел куклу, я получал ее афроамериканскую версию, – это тоже стало панчлайном.

Дженнифер Челотта:

– У моих родителей был минивэн Honda Odyssey. Однажды я сидела на заднем сиденье и листала инструкцию к GPS-навигатору. Я открыла первую страницу, и там было написано: «Неважно, что говорит вам ваш навигатор, не въезжайте в водоемы». Я подумала: «Какой идиот будет въезжать в водоем?» И тут меня осенило: «Майкл Скотт въедет в водоем!» Потом я провела небольшое исследование о том, кто так уже делал, и нашла кучу статей о разных местах, в том числе и о городе в Англии, где раньше были мосты, а теперь их нет, и местные жители берут по сорок фунтов за то, чтобы доставать машины из воды, потому что многие водители слушают свой навигатор.

Халстед Салливан:

– Еще до «Офиса» мы с Уорреном[56] как-то ходили на важную встречу с одним топ-менеджером. Мы вошли в здание, которое выглядело как немного видоизмененный банк.

Уоррен Либерштейн:

– Это было модное офисное здание с мраморным полом и стойкой ресепшен в самом конце вестибюля. Одно из тех зданий с открытым атриумом, где все могут выходить из своих офисов и смотреть вниз на лобби.

Халстед Салливан:

– Я направился прямиком на ресепшен, а Уоррен жевал жвачку и поэтому свернул направо, чтобы выбросить ее в мусорку.

Уоррен Либерштейн:

– В тот день было очень солнечно, и, когда я зашел в помещение, мои глаза не сразу привыкли к свету, так что я не очень хорошо видел, когда искал корзину для мусора. Я выбросил жвачку и повернулся. Но оказалось, что я не заметил, как близко подошел к пруду с золотыми рыбками. В секунду падения я не был уверен, что не разобьюсь насмерть, поэтому я громко закричал: «А-а-а!»

Халстед Салливан:

– И когда я называл наши имена на ресепшене, я вдруг услышал громкий всплеск и крики: «Господи! Господи!» Обернувшись, я увидел, что Уоррен свалился в пруд, как в старой рекламе Nestea Plunge: не просто по щиколотку, он упал туда навзничь.

Уоррен Либершейн:

– Я промок до нитки. Не только ноги. Я устроил Nestea Plunge[57] в пруду с рыбками. И должен сказать, что, хотя в момент приземления мне было стыдно, я помню, как у меня мелькнула мысль: «Я не умер». Но сразу после этого мне снова стало страшно: «А вдруг здесь водятся акулы? Что, черт возьми, происходит?»

Халстед Салливан:

– После этого служащие достали всех рыбок, чтобы почистить пруд. Там было точно такое же дно, как и пол, так что, на первый взгляд, пруд полностью сливался с полом.

Уоррен Либерштейн:

– Мы пришли на встречу, а я абсолютно мокрый. Я подумал: «О господи!» А Халстед бегал вокруг с криками: «Уоррен! Уоррен!» Он кричал очень высоким голосом, а я стекал на мраморный пол.

Халстед Салливан:

– Я подумал: «Божечки! И мое благосостояние зависит от этого человека!»

Уоррен Либерштейн: