Офис «ПиЗа»

Сменив маршрут, я заметил одну интересную штуку в людях. А конкретней, в моих соседях. Я стал ходить на работу не так, как обычно. Практически все соседи стали интересоваться, чего это я так хожу теперь. Мне приходилось выкручиваться, дескать, на окна свои смотрю, перед выходом из двора. На этой стороне их лучше видно. Мне не верили, думали, вру. Думали, я знаю что-то такое, чего не знают остальные. Думали, я владею некой секретной информацией относительно «левой» стороны двора. Меня расспрашивали постоянно. Чего ты стал так ходить? Чего? Твой подъезд ближе к левой стороне двора. Я отговаривался, типа, «просто так» или «на левой стороне сквозит, заболеть не хочу». Что вы думаете? Через десять дней моего «правостороннего» хождения практически все соседи из моего подъезда стали ходить моим новым маршрутом. Сплетничали между собой, мол, что-то плохое на левой стороне, дерево может упасть, ветка сухая или карниз на доме обломится. Знает, гаденыш, сам спасается, а нам не говорит, не признается, в чем дело. Но мы не тупые, будем ходить, как он.

Тупые-тупые и подозрительные, думал я… Стоит что-то изменить, никому не сказав, тут же начнут искать причину, подвох. Людьми манипулировать очень легко, легче, чем марионетками. Марионетку еще сделать надо для начала. А люди – уже готовый продукт.

Вернемся ко мне. Я помешался на семейном бюджете. С Верой развелся. Это плюс. Минус Вера из моей жизни – это плюс. В остальном были только минусы. Я лихорадочно менял телефоны, за год поменял также гардины и шторы – четыре раза. Однажды открывачкой для пива повредил поверхность стола. Поменял стол. Менять что-то в жизни стало нормой для меня. Я понимал, что для нормального человека это патология, собственно, как и для «прошлого» меня. Прибыль ресторана отца росла. Я делал свою работу хорошо. А в один день решил изменить интерьер в ресторане. Папа согласился, помогал мне. Но когда сантехники не могли нормально установить унитазы, папа сказал мне следующее:

– Не люблю я, когда посторонние люди шастают. Ремонт этот… Зависишь от работников… Я понимаю, Сань, что ты деньги свои в ремонт вложил, но я так устал от перемен. Нервозность появилась.

И эти слова меня в прямом смысле чуть не убили.

– Почему ты возмущаешься, папа? Ты что, разве мною не гордишься? Прибыль ресторана возросла. Я старался. Сейчас хочу сделать ремонт, чтобы все улучшить, чтобы ресторан развивался, чтобы мы работали вместе. Папа, ты что, не понимаешь?

Меня стало трясти, руки дрожали, судорогой свело все, что можно свести. Я выпил водки. Отец меня обнял, заверил, что все нормально, и куда-то ушел. Через час вернулся. Сказал мне выглянуть в окно. На улице стоял новый мерседес. Отец сказал:

– Для тебя. Ты у меня молодец! Горжусь! Извини.

Что случилось дальше…

Я разорался на отца за нерациональное использование средств…

– Зачем? Зачем? Где, пап, у тебя логика? Я стараюсь. Я все деньги просчитал. Да за этот мерседес мы бы еще один зал открыли в ресторане. Господи, я не сяду в него, не сяду! Я буду смотреть и понимать, что деньги просраны! Я хотел машину купить сам! Я список составлял! До машины мне нужно выполнить еще три пункта, а потом – машину. За эти деньги, которые ты отдал за мерседес, можно было выполнить три моих пункта в списке. У меня все учтено! Ты не посоветовался со мной, а у меня, между прочим, план на холодильнике висит. Что в этом году нужно купить, по пунктам. У меня свои планы, ты их нарушил! Все! Я не могу так жить. Как я… теперь все деньги, цифры сбились. Каша в голове.

– Я думал… Это подарок, Сань. Чего ты? Думал, обрадуешься. Это мои деньги. Я сам тебе купил, это не общие деньги. Я не лез в твой список или что там.

– Нет, нет! Это я должен быть ответственен за семью, за ресторан, за все траты, сам должен машину купить. У меня план, список! От него нельзя отходить, никогда. Твои деньги можно было рационально потратить на другое. И вообще, на себя трать!

Я кинулся на кухню ресторана и стал бить тарелки. В этот момент я напоминал себе гром. Гром похож на меня – бессмысленно гремит и шумит, якобы устрашает, хотя все знают, что его злобства безопасны. Так и я. Хочу что-то сказать, объяснить, а выходит, что только отпугиваю всех своим шумом и грохотом. Отпугивая всех, отпугиваешь и себя от самого себя… Когда уже хочешь извиниться, сил, смелости на извинение-примирение нет. Слабак. Поэтому и разбиваешь тарелки. Устраиваешь бессмысленный грохот, как и гром. Только после грома на землю летят капли-осколки в виде дождя, а после твоих дурацких разбитых тарелок осколки летят на пол, а осадок от сделанного тобою виден в виде капель-слез, которые стекают по лицам дорогих тебе людей.

Далее в порыве идиотской «ответственности» за семью, как мне казалось, я ринулся к сумочке нашей бухгалтерши, тети Люси, нашел успокоительные таблетки. Выпил три. Три таблетки после стакана водки предоставили мне спокойствие и койку в больнице неврологического отделения.

– Что делать, Комар?