Офисные записки

— Я надеялась, что вы тоже раньше приедете. Когда вы вернетесь?

— Утром в понедельник встретимся.

— На работе.

— Возьми с собой необходимые вещи. Я не отпущу тебя вечером. Можешь собирать пазлы, мозаики, спать в своей комнате, но под одной крышей со мной.

— Почему вы не прилетите вместе с остальными?

— Потому что есть еще дела, в которых мне свита не нужна. Знаешь, может ты и на эти выходные поедешь к родителям, чтобы не скучать и не хандрить?

— Наверно так и сделаю.

Пока мы говорили, я поменяла билеты ребятам, а ему заказала дополнительный перелет в Ригу.

— Ландыш, я тоже скучаю.

— Можно я встречу вас в воскресенье?

— Я сейчас получил подтверждение билетов. Ландыш, самолет прилетает очень поздно, ты будешь уставшая в понедельник. Лучше отдохни. У меня родилась одна идея и будет нужен твой совет.

— Какой?

— Нет, милая, все при личном разговоре. Собирайся домой. Еще один день закончился, еще на сутки я ближе к тебе.

— Возвращайся быстрей, я соскучилась.

На мгновение в трубке повисла тишина, затем он тихо сказал:

— Жди, милая, скоро встретимся. Ландыш, я не буду сегодня вечером звонить, иначе сорвусь.

В трубке раздались короткие гудки. Я вздохнула. Слова вылетели, но я о них не жалела.

— Ландыш, до свидания, я домой, — крик снизу. Соня убежала.

Я заказала себе билеты на выходные и начала собираться.

Неделя прошла тихо. Лишь в пятницу ребята постарались вытащить меня на роллердром, однако я отказалась, сославшись на поездку к родителям. Кроме меня не пошла еще и Марина, с умным видом задрав нос, она сбежала с работы. Я усмехнулась. В общем брат в очередном любовном омуте, тем более он отзвонился, что прилетел. Устроилась у себя на этаже на диванчике, достала купленные конфеты и налила чашку кофе. Богдан заглянул на мансарду, отсалютовал и сообщил, что его обязали доставить меня на вокзал и он в полном моем распоряжении.

Я отмахнулась, предпочитая после того памятного вечера не вызвать ревность своего…. Именно моего и точка. Хотя сложно представить Вишневского кому-то принадлежащего, даже если он выполняет капризы. Я поежилась, на мгновение прикрывая глаза. Теплая ладонь на плече, тихая музыка и горящие карие глаза. Тишина и покой. Мужчина незаметно стал для меня всем. Играет? Пусть. Немного сумасшествия можно.

* * *

Витольд спрятал телефон и оглянулся на столик, где его поджидали. Плюнуть на миллионный контракт и улететь к ней? Нельзя, он попытался минимизировать последствия шутки, по крайней мере, приставку про цветы опустили, вот только Драконом он так и остался. Хорощо, пусть так.

— Витольд, ты стал рассеянным, — Мурат Дмитриевич расслабленно наблюдал за партнером.

— Я думаю, уже в проекте, творю.

— Отвлечься тебе надо.

— Позже, сначала работа. Объясни, что ты хочешь от проекта?

— Опять работа? Ты одержим.

— Мы, Драконы, такие. Смотри, я думаю, что общая концепция….

Он гнал своих сотрудников, заставляя выкладываться по полной. У Виктора и Бориса не было времени на вечерние прогулки, ребята добирались до гостиницы и падали без ног. Витольд тоже уставал, но каждый вечер не отказывал себе в удовольствии позвонить Ландышу, чтобы немного поболтать. Поупражняться в разговорах ни о чем по английски, слегка подразнить ее, произнося витиеватые комплименты на французском. Она не понимала, просила перевести, а он не торопился выполнять просьбу. Сейчас, после разговора с сыном ничего не прояснилось, но его это вполне устраивало. Девушка была его, но форсировать события не хотелось. Наоборот, Витольд находил удовольствие в трепете робких отношений, когда оба не перешли на более страстный, откровенный язык тела, жестов, в чем то дарящий удовольствие, но угрожающий хрупкости человеческих эмоций. Тех самых, что глубже простого и понятного влечения. Когда секс становится не кульминацией, а лишь началом более глубоких чувств. И вот в последнем Витольд был не уверен. Разница в возрасте довлела над ним, заставляя сомневаться — а имеет ли он право эгоистично сорвать майский цветок, запутать его в своей осенней паутины?

В пятницу он расстался с Виктором и Борисом. Те вылетели в Москву, с кучей заданий, проектов, мыслей. Он же направлялся в Ригу, оттуда к дочери.

Дочь ударилась в депрессию. Расставание с очередным поклонником прошло болезненно и даже присутствие брата не сгладило ситуацию. Витольд прилетел и час его дочь сидела у отца на коленях, плача, а он укачивал ее, как в детстве. Ночь Витольд провел возле кровати дочери. Наутро Аниэла ожила. Хлопоча на кухне, она напевала.