Офисный планктон или РУсалки тоже плачут

— Как в последний раз, честное слово, — попытался изобразить недовольство босс. Сам же смотрел на меня из-под прикрытых ресницами глаз и улыбался. И это отрезвило. Вернуло с небес на землю. «Дельфин и русалка не пара, не пара, не пара!» — Мелькнули строки из простой российской песенки, которую я слышала, будучи в «гостях» в другом мире. Да, человек и сельдь — существа, которым не быть вместе. Но жить Руслан будет. Я не позволю ему умереть, не позволю рисковать своей жизнью ради неизвестного царства и девушки, которой, в принципе она не является.

Потапов аккуратно поцеловал меня на прощанье, скользнув плотно сжатыми, слегка шершавыми устами по моим влажным и слегка приоткрытым губам, вырывая тихий гортанный вздох. Продолжения не последовало, но я и не ждала, ожидая его ухода и стараясь переключиться на осуществление плана, зародившегося в некогда пустой голове.

— Я постараюсь побыстрее. Стяну что-нибудь подходящее к случаю и вернусь. Не переживай, ладно? Если уж удалось исхитриться и сбежать от Моба — принца всея Морей и садиста по совместительству, то пересечь небольшое государство, состоящие из пары небольших поселков и развивающееся на уровне «юрского» периода, как-нибудь сможем. И, думаю, труда большого не потребуется.

Самоуверенность, однако. Но, Потапов, в чем-то прав. Единственное, что слегка волновало — как же смогли выжить людишки, не имеющие за своей спиной ни одной сильной козырной карты и охватить плодородные почвы между гористой безжизненной поверхностью? В чудеса верилось с трудом. Думаю, Потапов был тоже не столь наивен, как хотел показаться на первый взгляд — но он был человеком, а значит проникнуть в град Моравии не составит труда.

Руслан на прощанье окинул меня долгим пронзительным взглядом и отправился в сторону странного, пугающего «островка» жизни, окруженного с одной стороны безжизненным морем с пустотами, с другой — морской империей а с двух других — мрачными, труднопроходимыми драконьими горами.

О, Святой Урсул, этот взгляд я не забуду никогда. Молю тебя, пусть он поймет, что я сделала это ради него и не пустится в погоню, оставаясь среди «своих». Впрочем, это проблематично для человека. Море не место для людей. Андалусия — не для человека!

По щеке стекала большая, прозрачная, переливающаяся всеми цветами радуги, слеза. А’Соль, не стоит себя жалеть, да и время поджимает.

— Селедочка, я уверена ты давно сделала правильный выбор, — усмехнулась А’Креоле, разглядывая мои метания. — Этот человек слишком мешал, а ещё грубые слова, необоснованные права… Нет, он явно думал, что нужен тебе!

— Правила изменились. Жемчужина достанется Урсулу с одним лишь условием — он, — тыкнула в сторону давно скрывшегося за воротами града Руслана, — останется жив и в таком виде возвращен домой.

— Конечно. И добавлю от себя — повелитель ничего не узнает. Такая предприимчивая сельдь нужна нашей семье. А’Соль, я безмерно рада, что сын сделал правильный выбор.

Я чуть не подавалась собственными словами, а громкий возглас: «Змея» — так и застрял в ушах эхом минувших дней. Но все же я справилась и выдавила из себя:

— Не надо, царица, лести, — вспыхнула, покрываясь красноватыми пятнами. Желание выпросить собственную свободу читалось в моих глазах и умоляющих жестах, но я сдержалась, справедливо полагая, что дополнительными требованиями могу испортить только что возникшее взаимопонимание. Да, желание утопить собственную царицу, своими не осторожными словами рвущую бедное сердце, никуда не делось. Именно сейчас я осознала — меня не отпустят, просто, как говорится, свидетели долго не живут. А в данном случае на кону — целое царство.

Резко нагнулась и схватила холодный металл, выплескивая часть жидкости на горячую поверхность суши. Тихий, недовольный возглас предпочла не услышать. И гордо задрав голову, двинулась в сторону огромных величественных ворот.

— А’Соль, в любом граде Моравии как минимум четыре входа, — золотая рыбка явно заигрывала, стараясь аккуратно наставить на путь «истинный». Сейчас я ей доверяла, как никогда. Конечно, она заинтересованное лицо. Гонка за жемчужиной в самом разгаре. Радует только одно — магию артефакта им не получить при любых обстоятельствах, хотя на этот случай, думаю, припасен козырь в рукаве.

Медленно пошла в сторону предположительного места входа, ориентируясь исключительно на блестящую «путеводную звезду» в виде огромного строения, возвышающегося в центре града. Солнце слепило глаза, непрошеные слезы от яркого нестерпимого света текли из глаз. Кого ты обманываешь, А’Соль? Впрочем, а что тебе — бедная русалочка — ещё остается!

— Где-то здесь имеются восточные ворота, — прерывая неприятные мысли произнесла А’Креоле. — Обычно при построении защитной береговой линии люди в укрепленных селениях предусматривают четыре входа, именуемые вратами — по названию сторон света. Этому, почему-то, уделяется огромное значение. А вот та сияющая башня — символ веры. Да-да, ей поклоняются и берегут как зеницу ока.