Офицер разведки

Связываться и с теми, и с другими я не хотел. А стог самое то. Он стоял в центре минного поля, «Глаз» показывал обнажившиеся после дождей мины. Также на поле были следы эвакуации подорвавшейся боевой техники. Еще остов нашей сгоревшей «тридцатьчетверки». Наши сунулись на поле, поняли, что это, и обошли, поставив знаки. Места освобождены недавно, линию обороны, что всю зиму стояла и где ранили Валерия, мы проехали ранее. Не удивительно, что не дошли руки очистить поле, но мне это играло на руку. Вообще я изучал историю этого мира. Да ничем не отличается от мира, где я родился и жил, нося имя Добрыня. И это точно не история того мира, где я воевал как Герман Одинцов. Вообще никаких совпадений. Я и историю той войны помню слабо, но совпадения, по тем, что вспомнил, были. Ладно, пока не до этого. Дорога пуста, не вижу ни попутных машин или обозов, ни встречных, как назло.

– Группа, стой! – скомандовал я.

Уже окончательно стемнело, и я видел только силуэты, как и бойцы меня.

– Значит так, внимательно слушаем, только потом задаем вопросы. Похоже, мы попали в неприятности. Я ночью неплохо вижу, наблюдаю группу бойцов в нашей форме, похожи на трофейную команду, но уж больно расхристаны. Скорее всего дезертиры. Да и добро в двух телегах подтверждает это. Сейчас они из того леска выходят сюда на дорогу, можем встретиться через километр. Полтора десятка, все вооружены, есть оружие и в телегах. Это не все, на опушке этого же леса, чуть побитого артиллерией, затаилась уже немецкая разведывательная группа. Восемь человек я насчитал, один с ящиком радиостанции. Обе группы видели, как нас высадили, причем немцы сейчас бегут в обход минного поля, что у нас справа по курсу движения. Видели, что оружия у нас нет, думаю, хотят перехватить. Для чего, объяснять вам не надо. Уничтожить обе группы, без потерь, затея сложная. Я не говорю, что невозможная, но сложная. У меня поставлена задача довести вас целыми и невредимыми до штаба дивизии, поэтому я могу вас провести шаг в шаг до стога, и мы там переночуем. С другой стороны, эти непонятные в нашей форме и немцы. Что они натворить могут в нашем тылу, не мне вам объяснять.

– Товарищ гвардии младший лейтенант, – подал голос один из бойцов, – видел я эти трофейные команды. Туда всех, кто не может нормально воевать, сплавляют. Поэтому со стороны одни действительно могут показаться дезертирами. Там есть офицер?

– Да, есть один.

– Тогда предлагаю отправить посыльного, пообщаться с ними, и если это действительно наши, то совместно уничтожить немцев.

– Хм, дельное предложение. Согласен. Отправляйтесь к трофейщикам, обговорите что и как. Немцы обходят поле и собираются нагнать нас со спины. Про трофейную команду они знают.

– Есть, – уловил я взмах руки, боец козырнул и побежал дальше по дороге, а я повел своих следом. Если повезет и это наши, то вооружу гвардейцев за счет того оружия в телегах.

При этом «Глаз» работал и все фиксировал. Я немало нашел брошенного немецкого снаряжения, техники и оружия, как в лесу, так и в недоступных из-за минирования местах. Да у меня хранилище свободное. Я, конечно, у одного интенданта купил за слиток золота шесть ящиков американской тушенки и пять бумажных мешков ржаных сухарей, как бонус получив мешок сухофруктов, но это все что было. Да и сторожились серьезно, там на складах как раз комиссия работала, хищения вскрылись, интендант неучтенку скидывал. Мы оба довольны остались. Тем более лицо я не засветил, ночью дело было. «Глаз» тестировал и вышел на него. Да и техники не имею, а там на дне врага на подножке стоял вполне целый на вид легковой мотоцикл БМВ, да и снаряжения вокруг раскидано немало. Меня это все интересовало, хранилище считай пустое, так что разберемся с немцами, и пока бойцы спят, в стоге и устрою их, я пробегусь, приберу. А утром двинем дальше.

Когда рассвело, я зевая потянулся и, пнув по ноге бойца, что лежал рядом, скомандовал:

– Подъем!