Офицер. Слово чести

Мы забрали бричку хуторянина, нагрузили её трофеями и отправились ко второму хутору. Там работали по той же схеме, после чего отправились обратно к городу. По пути посетили схрон, переоделись, спустили всё внутрь, посмотрим потом, сколько добыли, избавились от брички и коней – бричку в лесу бросили, а коней отпустили – и вскоре оказались на месте постоя. Завели тихонько лошадей, казаки ими занялись, а я, помывшись в бочке с дождевой водой, спать отправился. А утром, проспав пять часов, как ни в чём не бывало направился к подразделению, провел новые уроки, а после обеда – учения с выездом, пока только теорию осваиваем, без учебных стрельб. Ну не дают нам патроны на это, а боезапас тратить не хочется, он не такой уж большой, всего лишь двойной боекомплект для пулемётов, куда это годится?

* * *

Ворон нёсся на максимально возможной скорости. Да ещё я, пригнувшись к голове, поторапливал его, нашептывая ласковые слова ему на ухо. Вот уже и окраина Калиша. Две недели прошло с той первой акции с двумя хуторами. Честно сказать, работали мы каждую ночь, перехватывая на сон часть утра. Но работали только неделю, слухи стали расходиться стремительными темпами, местные жандармы и пограничники перевозбудились и стали нас искать, используя немалые средства и силы. Это только армейцам до этих событий нет никакого дела. Так что мы прекратили эту деятельность и последнюю неделю спокойно занимались учениями. Даже один раз боевые стрельбы организовали, по одной ленте каждый пулемёт выпустил, и по одному магазину – ручные. Мало, но хоть что-то. А так, я считаю, подразделение к бою почти готово, мало опыта, конечно, но в боях быстро доберут его.

Что касается перехвата скупщиков контрабанды, то мы их всё же спугнули. Троих из пяти матёрых перехватили, один удрать успел, другого кто-то ограбил до нас, его нашли в личном доме со следами пыток и следами обыска на подворье. Видимо, кто-то воспользовался шансом и решил таким образом свои финансовые проблемы. Однако мы с казаками и так неплохо заработали. Только в золоте и банкнотах, в русских рублях за двести тысяч вышло, две трети моё, остальное разделили между собой наставники. Была и иностранная валюта, в основном марки, но встречались и английские фунты. Валюту я забрал себе, если в рублях, то примерно там было тысяч на сорок. Так что мы неплохо заработали. Общая сумма у меня примерно в сто восемьдесят тысяч выходила, считая и валюту.

Самое объёмное убрали в схрон, а деньги и золото при нас, чтобы, если что, уместилось в поклаже. У меня небольшой сундучок в хозяйстве появился, что на ключ запирался, всё там лежало, а тот под моей кроватью стоял.

Что же я делаю на ночной дороге, в полночь, когда мы вроде как прекратили эту деятельность? Причина была в том, чего я так долго ждал. Проскакав по улицах города до казарм, я влетел во двор и, спрыгнув с разгорячённого коня, подбежал к дверям, откуда мне навстречу выходил дневальный, привлечённый шумом. Ему-то я и крикнул:

– Боевая тревога! Обоз остаётся на месте, брать побольше боеприпасов. И отправьте посыльного на квартиру за подпоручиком Зиновьевым. И бегом, в темпе вальса!

Я уже устраивал ночные учебные тревоги, так что солдаты и унтеры теперь знали, что делать. Подразделение подняли быстро, уже в полной боевой, каски на головах, снаряжение, винтовки и карабины за спинами – у меня в команде карабинов мало было, всего восемь, у остальных винтовки, – и готовились к отбытию. Выносили из арсенала пулемёты и устанавливали на пролётках, уже подогнанных ездовыми. Ну, а я поглядывал на секундомер. Но сначала минут пять поводил Ворона по двору – нельзя иначе после такой скачки. Пограничники от своей казармы, у них вход чуть дальше, наблюдали за нами. Тоже дежурные, но не подходили, видимо приняли за учебную тревогу.