Офицер. Слово чести

И заработали ручные пулемёты. Сначала ближайшие, а за ними и остальные. У нас не было зенитных средств, поэтому единственная возможность противостоять авиации – это пулемёты Мадсена: один боец расчёта кладёт себе на плечо ствол, и наводчик целится, огонь открывает по приказу. Вот такой нехитрый способ. И он сработал. Не успели пулемётчики по магазину выпустить, как мотор у самолёта засбоил и заглох, и тот лёг на крыло, а потом и рухнул на землю, всего метрах в двухстах перед нашими позициями. Красавцы. А вот с обломками надо что-то делать. На позициях радовались, кричали «ура-а», я же не был оптимистичен. Доволен, конечно, что моя пулемётная полукоманда открыла счёт в этой войне, но был серьёзно обеспокоен тем, что хвост самолёта торчит рядом, всего в ста метрах от дороги, и германцы, проходя мимо, обязательно их увидят, а с ними и нас могут засечь.

– Скопова ко мне.

Бойцы передали приказ по цепочке, и вскоре ко мне подбежал командир второго взвода.

– Видишь? – указал я на обломки. – Вытаскивай трупы, самолёт двухместный, если есть вооружение – сними. Бери всех четырёх коней и делай что хочешь, но чтобы тут не было даже никаких следов от обломков. Тащи волоком к реке и топи, или в кустарнике спрячь, но чтобы они нас не демаскировали. Трофеи с лётчиков собрать, документы и карты передать мне, остальными наградишь отличавшихся наводчиков, сбивших аэроплан. Выполнять.

– Есть, – козырнул тот и, пригибаясь, рванул вниз с холма, выкрикивая фамилии солдат, которых собирался привлечь для выполнения задания.

Трое из вызванных уже бежали к аэроплану, чтобы достать лётчиков и подготовить разбитый аппарат к транспортировке. Я же с холма продолжал изредка поглядывать в бинокль на дорогу, нет ли там моих казаков. Мой бинокль, обычный полевой, они забрали, а при мне остался купленный во Франции морской.

Однако первыми прибыли не казаки, а пролётки, что успели скататься за город к роще и разгрузиться там, оставив одного рядового на охране имущества – раненого с фельдшером, и кашевара с помощником, а также фельдфебеля. Которые уже обед начали готовить. Ну вот встретим, доберёмся до них и пообедаем. Главное, чтобы германцы не опоздали и без обеда нас не оставили. А обоза ещё не видать, неужели до сих пор в городе на складах ковыряются? Похоже, действительно отступающие всё побросали и теперь нашим самим приходится всё необходимое искать.

К моменту появления колонны пролёток группа Скопова уже отбуксировала разбитый летательный аппарат к кустарнику и закидывала срубленными ветками. Ну, и ту мелочь, что осталось на месте падения, тоже собирали. Как я видел, у разведчика, у второго летуна, стоял пулемёт. Подозреваю, что это наблюдатель, который держал заднюю полусферу. Вроде пулемёт в порядке, я видел, как двое солдат с ним разбирались. На станковый похож. Узнаю от них, что за модель. Кажется, авиационный «максим».

Я изредка отвлекался от наблюдения за дорогой, чтобы отдать приказ двум рядовым, находившимся при мне в качестве посыльных, и те бегали по позициям.

Пролётки перегнали к кустарнику и замаскировали, те готовы были в любой момент подскочить к холму, с другой стороны от противника, и эвакуировать нас, чего я и добивался. А пока, чтобы разведка, которая непременно проследует мимо, не заметила их, требовалось их хорошо спрятать. В общем, дела шли, но меня беспокоило долгое отсутствие казаков. Тем временем Скопов прибыл ко мне для доклада, принес трофеи и пулемёт с запасом боеприпасов. Пулемёт оказался облегчённой разновидностью МГ-08 – такой же, как у меня «максимы», только без станка, щита и прицел сетчатый авиационный. Турель остались в самолёте, но пулемёт в порядке, имеет ленточное питание, три полные двухсотпятидесятипатронные ленты в комплекте. Осмотрев его, я вот что сказал взводному:

– Хороший аппарат, как раз против аэропланов. Нужно сделать ему турель, чтобы в небо бил, и пусть постоянно будет при обозе для защиты от атак с земли и воздуха. Турель снять с аэроплана, – хоть выломайте её. Или закрепите на тележном колесе, на ось, чтобы крутиться мог и стрелять в разные стороны. Уловил суть?

– Интересная задумка, ваш бродь.

– Отнесите его пока ездовым, пусть придумают, как это всё сделать. Доберёмся до обоза, поручу Крапивину, пусть займётся да расчёт из обозников назначит… Давай на позицию беги, кажется, разведчик наш возвращается, – я приметил на дороге одинокого всадника, что скакал во весь опор. Это был Егор.

Скопов передал мне планшетку наблюдателя, там была карта и документы лётчиков, но на внимательное их изучение нет времени. Так же, как и приказывал раньше, я велел отдать остальные трофеи наводчикам ручных пулемётов, раз уж они совместно аэроплан сбили, ну а сам стал ожидать. Егор засёк нас и, поднявшись на холм, сообщил:

– Идут германцы, много, около полка, впереди сотня драгун – разведка. Будут тут через час. Дядька за ними наблюдает со стороны.