Офицер. Слово чести

По дороге, на которую мы выбрались, обойдя город, тянулось некоторое количество беженцев, но как-то не много.

Мы свернули с дороги, и через три километра вот она – роща, где скрывается наш обоз. Нас уже ждали, тут были все, включая тех, кто на склады ездил. Оживились при нашем появлении, Крапивин торопливо пересчитал, все ли вернулись. Пока солдаты занимались оружием – пулемёты остыли, и их стало возможно почистить, а еще ведь надо ленты снарядить, – обозники расспрашивали, как прошло. До них только отзвуки боя доносились. Рассказали им наши приключения. Я же по дороге расспросил дядьку об их действиях. Тот отчитался, что уничтожил двенадцать офицеров, трёх артиллеристов и расчёт пулемёта, да и у Егора результаты не хуже. Хорошо повоевали, потери германцев не меньше двух, а то и трёх рот. Фактически мы целый батальон уничтожили. Эх, нам бы станковых пулеметов побольше!

Обед был уже готов, и пока помощник кашевара занимался раздачей, я выставил наблюдателей, чтобы нас врасплох не застали, а тачанки расположил так, чтобы держали и дорогу, и поле. Только после этого мы пообедали. Кстати, мой денщик уже нашёл ездового, что у нас лошадьми занимался, и тот, осмотрев рану Ворона, смазал её какой-то чёрной мазью, сильно пахнущей дёгтем, и посоветовал пока не напрягать коня. Пришлось седло перекидывать на второго коня. Того я тоже неплохо объездил, норов знаю. Хороший конь, единственный минус – выстрелов пугается. Ворон к ним более терпим.

Обед получился удачный, да еще и чаю попили – заваркой на всё подразделение на неделю запаслись. Когда допивали, пришло сообщение от наблюдателей. Их как раз сменили, чтобы пообедали. Посыльный сообщил, что на поле заметили фигуры, которые перемещаются бегом, а где и согнувшись. Встав с бревна, на котором устроился с кружкой в руках, я направился к опушке. Мы не на виду расположились, в глубине леса лагерь разбит, и я пока не планировал покидать эти места, так что не хотел, чтобы германцы о нас узнали. Ведь тут в рощице целый склад припасов, вывезенных со склада. В два приема вывозили. Кстати, склады на обратной дороге подожгли – я приказал, если обнаружат, что они брошены. До сих пор дымят.

Среди вывезенного оказалось два ящика с тротиловыми шашками и бикфордовым шнуром. Каптенармус лично выискивал на складе, а то разбежались все, подсказать, что где лежит, некому было.

Попивая чай, я в бинокль изучил горизонт в той стороне, где наблюдатели заметили движение.

– Наши, – известил я. – Пограничники, похоже… Ну да, точно они. Егор, слетай к ним галопом, приведи. Кашевар, у нас что-нибудь осталось?

– Никак нет, ваше благородие, добавками всё отдал.

– Пали бездымный костёр, кашу на мясе ставь, консервы у денщика моего возьми, покормим гостей. Не бросать же своих.

– Может, похлёбку сделать, вашбродь? С консервами она быстрее получится.

– Давай. И лепёшек ещё напеки.

– Есть, – козырнул тот и направился работать, а я проследил, как Егор добрался до погранцов и галопом вернулся, а те пешком потянулись к нам.

Я насчитал восемнадцать, плюс трое на носилках – не бросили своих, что не могло не радовать. Хотя у меня аналогичная ситуация, вон унтер на подстилке под кустом спит, покормленный. Дорога для него тяжела вышла, растрясло совсем. Идти им далече, минут десять точно, поэтому я вернулся к своей пролётке, достал журнал боевых действий и записал последние события – про засаду на холме, каковы потери у противника, наш боевой трофей – германское полковое знамя. Двоих наших раненых фельдшер уже закончил обрабатывать, обошлось без серьёзных ранений, у третьего лёгкая контузия – пуля в каску рикошетом попала. Главный наш минус – большая трата боеприпасов, по сути всё, что при нас тогда на холме было, расстреляли. Однако патронов у меня тут в роще на складе еще хватало, и я не уйду, пока не выпущу весь запас в сторону противника. Устроим пять-шесть небольших засад на дороге, соберем трофеи и уйдем. Что делать с пограничниками, пока ещё не решил, фельдшер готовился к встрече, к осмотру раненых и оказанию первой помощи. Думаю, выдам им телегу, трое поместятся – в тесноте, да не в обиде, – выдам патроны и, покормив, отправлю дальше.

Когда пограничники добрались до нас, некоторые из молодых со стонами повалились, видать на пределе шли. Мои бойцы перехватили носилки, чтобы раненых отнести к фельдшеру. Тот показал, куда их уложить, и занялся ранеными, начав с офицера, а ко мне направился корнет в изодранной форме. На подходе сделал три строевых шага и вскинул руку к виску – явно хотел доложиться, но я оборвал его:

– Без чинов, корнет. Поручик Волков, командир пулемётной полукоманды Тамбовского полка. Кто вы и откуда, спрашивать не буду, скажу честно: не интересно. Сделаю вот что, дам вам патронов, сколько пожелаете, покормлю, раненых сейчас перевяжут, и на телеге отправлю в тыл.

– А вы тот самый поручик Волков?

– Тот самый.

– Рад познакомиться с вами. Корнет Губин.

Он явно мой ровесник, если не старше меня, однако я на чин выше него, да ещё награду имею, поэтому он смотрел на меня восторженно и даже с восхищением.