Офицер. Слово чести

В соседней комнате обнаружились унтер и несколько солдат охраны штаба, но я их не тронул: одни дремали, другие в карты играли. Шуму я не делал, поэтому тревоги и не поднялось пока. Забрал стяг, набил две найденные тут же сумки и тяжело нагруженный рванул прочь. Ящик один железный неудобно нести было одному. Добежав до сарая, открыл дверь снятым с пояса часового ключом и, распахнув створки, негромко спросил:

– Эй, русские есть?

– Кто это? – услышал я вопрос.

– Штабс-капитан Волков, разведка. Если хотите уйти к нашим, выходи по-тихому и за мной. Быстро, не советую медлить.

Собрались все, и я довёл их огородами до основной группы, где передал подпоручику приказ на возвращение. Старались идти напрямки, но обходя разные стоявшие части. Мешки я передал солдатам и двигался впереди налегке, хотя ящик тот сам нёс, и если нас засекали, сообщал пароль на сегодня. От патруля узнали, что пару раз на секреты выходили, три раза часовые и один раз патруль был.

Наконец мы добрались до передовой. А позади ракеты взлетали, видимо убитых в штабе обнаружили. К счастью, охотники того полка нас действительно ожидали на нужной тропке, они и провели на ту сторону, прошло вполне буднично и спокойно. Транспорт наш находился тут же. Я уже переоделся в свою офицерскую форму, не забыв прихватить и трофейную, со всей амуницией и оружием, мало ли где приходится. Ну, и мешки с документами и знаменем, и полковника. Взял двух солдат для охраны и на пролётке немедленно выехал обратно в Лодзь. Подпоручику велел устраивать людей на ночь, а с утра, как выспятся, выезжать следом. Тех, кого мы вывели к своим, местные уже приняли, они из той же дивизии были, только из другой бригады. На утро назначили разбирательство, как они в плен попали.

Я же к восьми утра, сменив один раз лошадей по пути, добрался до города. Сразу подъехал к штабу и сдал всё сослуживцам из разведотдела, и достал знамя. Наличие полковника и так шок вызвало, а тут ещё и знамя, и в этот раз дивизии. Это было лишь второе знамя, захваченное с начала войны, и оба раза мной. Полковник, увидев своё знамя, только и мог, что ругаться, он о его похищении только сейчас узнал, никто кроме меня не знал, пока я его тут из мешка не достал. Тут и командующий поспешил прийти, полковника увели на допрос, тот сломался, увидев знамя. Пачки штабных документов тоже унесли на изучение, знамя забрали, командующий же поблагодарил меня, пообещав соответствующую награду. Я лишь напомнил о своём прошении о переводе. Оказалось, бумажка до него не дошла, видимо не успели подать, но пообещал подумать. Майор, начальник разведотдела, что это слышал, делал мне какие-то знаки, глазами играл, но я не обратил на него внимания, я с ним служить не собирался. Терпеть не могу, когда меня строят на пустом месте. Я объяснил, что разведка – это не моё, намекнув, что с начальником не сработались, командующий это принял. Дальше я писал рапорты, майор не мешал, ушёл в штаб, а я два часа убил на это – часто отвлекали. Потом меня наконец отпустили отсыпаться, причем сам начальник разведотдела. Наградной лист я написал – на того солдата, что в немецкой форме был со мной в деревне, остальные особо и не поучаствовали, значит, наградами баловать нечего. Это не мои люди. А добравшись до постоя, отмахнулся от своих – всё позже, слишком устал, помылся из ведра, рухнул на кровать и вырубился.

Дядька всё же успел основные новости сообщить, пока я мылся. Иносказательно, всё же денщик присутствовал, он посетовал на разгулявшихся польских бандитов, что этой ночью зверски избили начальника кадрового отдела армии. Только не ограбили почему-то. Обе ноги сломаны, пальцы правой руки размозжены, другая рука в двух местах сломана, челюсть вдребезги, и ещё исхлестали кнутом. Жёстко, но необходимо, совсем тут страх потеряли, а то думают, что если высокий чин, то они неприкасаемые. Приходится такие меры применять, чтобы научить, что все мы по земле ходим, и все мы смертны. Да, ещё наставник сказал, что пара телеграмм пришли, от стряпчего и редактора газеты «Патриот», но это уже потом прочитаю, как проснусь. Будить себя я приказал через шесть часов, до пяти вечера мне вполне хватит выспаться.