Офицерская охота

Спрашивается в школьной задачке - он-то при чем? Ведь не выплачивает сам себе денежное содержание, не увеличивает его? Этим занимаются где-то в верхах командование и политики, чиновники и депутаты. Пусть бы Света обратилась к ним, предупредила о предстоящем развале семьи. Так нет же, подставляет мужа...

Забыться? Но это можно сделать только в бешенной тяжкой работе, когда глаза заливает пот, а мускулы просят о пощаде. Разве забудешься. разглядывая высунутые водителями из салонов автомашин пропуска и нажимая чертовы клавиши?

Куда - то пропал Иван Иванович, не дает знать о себе, не вызывает для боевой "работы". Может быть, отказались в Главном Штабе бороться с преступностью особым образом - ликвидацией авторитетов и воров в законе, посчитали более спокойным и надежным прокуратуру и суды?

Оказалось, не забыли и не нырнули в тоскливое пенсионное болото.

Часов в десять вечера третьего по счету дежурства раздался долгожданный телефонный звонок.

- Дежурный по автостоянке. Слушаю вас, - привычно буркнул в трубку капитан.

Или начальник звонит, проверяет бдительность сторожа, или кто-нибудь из водителей предупреждает о позднем прибытии. Скорей всего, все же полковник. Про существование Удава Николай забыл. Возможно, посчитали ненужным применение двух командиров рот, сочли их слабаками либо примитивными болтунами - мелькнула только обидная мыслишка.

В трубке - напряженное молчание.

- Алло! Говорите, вас слушает дежурный! - начиная закипать, прокричал Пахомов. - Не положишь трубку, паршивец, найду и так отхожу по тощей заднице - не порадуешься! - заорал он в полный голос, думая - подшучивают бездельники, которым прискучило пить водку и лапать податливых девок.

Трубка ожила.

- Завтра в восемь утра на известном вам месте. Без опоздания.

Короткие гудки.

Ни здравствуй, ни досвиданья, ни имени-отчества. Капитан почувствовал нечто вроде обиды. Будто наступили на ногу и не извинились. А тут, между прочим, не нога - человеческая душа, которая после отставки превратилась в больнючий "фурункул", растревоженный коротким письмом Светланы.

И все же в жизни произошло что-то новое, обещающее некие изменания. Оно обязательно притупит боль от короткого письмеца и от безысходности.

Пахомов достал из кармана записную книжку и принялся изучать расписание автобусов к "известному месту". Странные все же вкусы у отставного генерала: то знакомится с новыми боевиками на рыбалке, то приглашает их посетить пансионат "Отдых". Нет того, чтобы повидаться в Москве, на конспиративной квартире, пусть даже она располагается на окраине - заставляет ни свет, ни заря мчаться в область.

Николай представил себе реакцию на вызов Поспелова и невольно улыбнулся. То-то вз"ерошится генеральский сынок, любящий поспать, особенно, по утрам, то-то выплеснет сгустки недовольство. Правда, не вслух - про себя. А может быть и вслух - не посчитает нужным опасаться друга-офицера.

Возле ворот продолжительный автомобильный гудок. Пахомов встрепенулся и высунул голову из открытой форточки. Кого несет нелегкая? Вроде все машины на месте, последней прибыл "опель" президента какой-то торговой фирмы.

- Батя, на ночевку пустишь?

Инструктируя нового сторожа начальник автостоянки пояснил: есть возможность денежной добавки к скудной зарплате: пусти на территорию "левые" машины, за каждую - "полтинник". Легко и просто. Утром заявится "заказчик" забирать свое транспортное средство - расчет.

- Ночевка дорого стоит, - точно следуя полученной инструкции, предупредил Пахомов.

- Стольника хватит?

Это уже с избытком! Но не отказываться же от приработка, дураки остались в старом мире, в настоящем, рыночном, им делать нечего.

- Годится. Загоняй свою "тачку".

Нажал на соответствующую клавишу, полотно ворот от"ехало в сторону. Мерседес осторожно, будто обнюхивая дорогу, вкатился на территорию. Остановился в воротном проеме.

- Чего стал? - рассерженно закричал капитан-сторож. - Мешаешь закрыться...

Из машины выпрыгнули трое человек, бросились к стоящим вдоль забора легковушкам. Умело вскрывали дверцы, забирались в салоны. Крайняя слева уже завелась, зафыркала разогреваемым двигателем.

Что же делать? Пахомов рывком сорвал с рычагов телефонную трубку... Молчание. Где-то перехватили провод... Остается одно - стрелять!

Сорвал со стены ружье, дрожащими руками переломил, загнал в стволы по патрону. Особому, предназначенному таежному мишке. Успокаиваясь, глубоко вздохнул.

- Буду стрелять, - честно предупредил он. Как в стародавние времена богатыри предупреждали: иду на вы. - Лучше отваливайте...

- Мы - тоже, - хохотнули от разогреваемых машин.

Дважды громыхнул пистолет - в стекле сторожки образовались две аккуратных дырочки. В свете прожектора мелькнула мальчишеская фигура с острым лицом.

Неплохо стреляют, иронически подумал Пахомов, взяли бы на два лаптя вправо - попали бы в голову. Он ещё раз глубоко вздохнул, приложился к прикладу ружья, не торопясь прицелился... Бах!... Есть, один завертелся на месте, будто запущенный детский волчок... Бах!... Второй схватился за плечо.