Офицерский крематорий

Мы оба активизировались, как по команде. Надо отдать должное сержанту, он не стал хвататься за оружие и терять драгоценное время: откидывать полу куртки, расстегивать кобуру, выхватывать пистолет, снимать его с предохранителя, ставить на боевой взвод, – на это ушла бы уйма времени, а я не стал бы его терять.

У него была превосходная реакция. Он шагнул ко мне с проворством рапириста и выбросил руки вперед. Не дойди он на полшага, и толчок в спину потерял бы силу, а так он буквально вложился в этот прием. И если бы я, не уступая ему в реакции, не успел бы повернуться к нему, то влетел бы в витрину лицом вперед, инстинктивно выставляя для защиты руки, и на мне живого места не осталось бы.

Сначала треснуло одно стекло, за ним – другое. Я влетел в помещение и, падая на пол, сгруппировался и перекатился через плечо. Давя осколки стекла ногами, через витрину в магазин шагнул этот рослый и мощный, как Шварценеггер, полицейский. Он был настолько уверен в своем превосходстве, что пренебрег огнестрельным оружием.

Ему пришлось сделать пару дополнительных шагов – как раз то расстояние, на которое я перекатился, и его последний шаг был уже не так тверд. Подцепив его ногу стопой, другой ногой я ударил его по голени, и этим приемом джиу-джитсу, которым я овладел в совершенстве, свалил сержанта на пол. Но оказался на ногах одновременно с ним.

Тем не менее мы поменялись ролями: теперь он стоял ко мне спиной. И в этот раз его рука была готова выхватить пистолет. Я успел схватить его за руки, прижимаясь грудью к его спине и подбородком – к затылку, чтобы предотвратить удар головой в лицо. Сержант согнул захваченные запястья и напружинил их, словно его тело пронизал разряд тока. Потом поднял их по дуге над головой, вместе с моими руками, и, неожиданно присев, развернулся ко мне.

Его движения не поддавались логике, и я не успевал реагировать на них, а точнее – я подчинялся им. Вот мой противник оказался слева от меня, прижал мою голову к своему плечу, крутанул меня вокруг себя и бросил на пол. Затем, отшагнув, повторил попытку вооружиться.

Я опередил его. Когда он освободил кобуру от табельного пистолета, я обеспечил себя стеклом размером с суповую тарелку. Он прицелился в меня, а я швырнул в него стекло. Оно прошло точно над его рукой и ударило в шею. Он бросил пистолет и схватился за порезанное горло. Я снес его с дороги плечом и в два прыжка очутился на улице. От меня шарахнулась стайка девушек-подростков, и не успел уйти с дороги крепкий парень в аляске – я убрал его, просто подставив плечо…

Слева раздались громкие крики: «Стой! Стрелять буду!» – и первый предупредительный выстрел в воздух, за ним второй.

А с правой стороны обозначились огни патрульной машины. Сержант, опознавший меня, еще до сбивки со мной успел вызвать подкрепление, другой причины такой блистательной оперативности я представить не мог.

Я шагнул на дорогу, наперерез «девяносто девятой». В тот момент, когда бампер ударил меня под колени, подпрыгнул, боком заваливаясь на капот, а дальше по инерции меня забросило на лобовое стекло. Водитель ударил по тормозам – что мне и требовалось для завершения маневра, и я приземлился уже по ту сторону машины.

Вторая полоса дороги встала. Водители и пассажиры смотрели на меня, как на сумасшедшего. Этот всеобщий ступор я мог записать себе в актив, если бы преследователи не сделали то же самое. Они, лавируя между машинами, стремительно сокращали дистанцию, воздух прорезали еще два выстрела.

Еще большую скорость развил патрульный «Форд». Он не мог выехать на встречную полосу, но продолжал двигаться в своем ряду. Я тоже определил свой путь и к той точке на противоположной стороне улицы приду первым, однако опережу преследователей ненамного. Что будет дальше – я не знал. В таких случаях приходилось действовать по обстоятельствам.

Таким обстоятельством оказался стоматологический кабинет. Я понадеялся, что в этой микроклинике два выхода, меня устроило бы даже окно во двор.

Я рванул вперед, к зашторенным, ярко подсвеченным изнутри окнам, едва различая дверь, только верхнюю, застекленную часть ее. Транспорт начал вставать на другой половине улицы. Патрульная машина тоже встала, лишившись какого-либо маневра. Передние дверцы открылись, выпуская двух вооруженных полицейских. Они чуть отставали от пары своих коллег, находящихся от меня по левую руку, но так или иначе успевали перекрыть мне путь к отступлению. Уверенности им придавал очень важный момент: я не мог воспользоваться транспортом.

Дверь. Лишь бы оказалась незапертой дверь стоматологической клиники. Я мог бы блокировать ее изнутри ножкой стула, пропихнув его через дверную ручку к дверной коробке. Я рванул дверь на себя. Черт! Она была закрыта изнутри…

– Стой! Руки!..

Полицейские были в десятке метров от меня. Другая пара поотстала на такое же расстояние. Четыре ствола против двух кулаков. Проиграть им этот эпизод значило проиграть всю игру. На кону стояла моя жизнь, и, похоже, сейчас за нее никто не дал бы и ломаного гроша.