Офицеры-2

— Может, ты и прав насчет генов, может, это действительно гнилая идея, зато утешает, — Ставр задумчиво наблюдал за потасовкой. — Драться за право первой ночи я сейчас все равно не могу.

Текс фыркнул и рассмеялся:

— Вот это понятно. Извини, друг, но в таком деле каждый за себя.

С невинно-безразличным выражением на физиономии Текс каким-то неконкретным, вроде бы прогуливающимся шагом двинулся к выходу из лагеря. Но его маневр засекли. Несколько человек бросились следом. Чтобы сохранить отрыв, Текс принял спринтерский старт.

Ставр вернулся в барак и растянулся на койке. Ему было душно, жарко, от грязного матраса невыносимо воняло. В воображении Ставра всплывали картинки одна забористей другой. Но он боролся со своими порнографическими фантазиями с упорством отшельника, искушаемого в пустыне. Воздержание Ставр предпочел не совсем по той причине, о которой он сказал Тексу: идея действительно была слишком абстрактна и, следовательно, слабовата. Настоящая причина была проще и практичней. Ставр боялся подцепить какую-нибудь гадость, без презерватива занимаясь сексом с чернокожей девкой, черт знает откуда взявшейся в этой раскаленной, как адский крематорий, дыре. Угроза заразиться по вине кого-то из соплеменников могла и не остановить его, ведь не останавливала же она других. Как сказал один циник: «От любви случаются дурные болезни. А они излечимы». Но его оптимизм развеялся бы, как сон, если б ему случилось увидеть хотя бы парочку из тех картинок, которые видел Ставр.

Вырабатывая у своих парней привычку держать эмоции под контролем и умение отказываться от самых естественных, даже жизненно необходимых желаний, Командор не возлагал особых надежд на морально-дидактические беседы. Он показал им фото-и видеоматериалы с картинами неизвестных европейской медицине специфических болезней, встречающихся в глубине не освоенных цивилизацией районов Африки, Южной Америки и Юго-Восточной Азии. Шок от вида неизлечимых язв, гниющей, разлагающейся, отваливающейся кусками плоти наступал такой, что уже не требовалось никаких слов. При виде этих кадров мужикам, способным пройти сквозь огонь и воду, становилось дурно, как слабонервным дамочкам.

Лагерь стоял на ушах. Порядок и по-своему организованное существование в резервации для искателей наживы и приключений, как и следовало ожидать, оказались весьма непрочными. Драки вспыхивали по любому поводу, все ходили с побитыми мордами и ободранными кулаками. Хиттнер и охранники ни во что не вмешивались и только в одном пункте твердо держали оборону: женщинам запрещалось входить на территорию лагеря. Поэтому большая часть разборок происходила в становище за колючей проволокой.

Выползавшие с заходом солнца из-под циновок женщины стали похожи на грязных, похотливых обезьян, от запаха и вида которых могло стошнить. В душе Ставр жалел, что с самого начала не проявил достаточной решительности и не отбил себе юную, относительно чистенькую самочку в нарядных браслетах и ожерельях, вроде той, на которую показал ему Текс. Но потом ему в голову пришла другая, гораздо более интересная мысль. Женщины появились в лагере не случайно, они знали дорогу и, судя по их пустым кувшинам, несколько дней были в пути. Значит, из лагеря можно добраться куда-то и без помощи вертолета. Только куда? По вполне понятным соображениям Ставр не доверял никому из тех, кто его окружал. Текс был симпатичный и вроде порядочный парень, но

Ставр все же решил, что безопасней узнать, откуда пришли женщины, спросив у них самих.

За ужином он отделил половину своей порции риса и тушенки. Пока он оставался единственным, кто не отметился в стане чернокожих вакханок, поэтому дележ пайки был замечен и прокомментирован соседями по столу. Ставр не поскупился на сдачу, так что местные юмористы ему слегка задолжали.

Острота страстей вокруг женщин уже заметно спала. Иерархия была восстановлена с помощью кулаков, и каждый определил для себя тех женщин, которым он оказывает предпочтение, и тех, которыми пренебрегает. Таким образом, произошел раздел и установился порядок. Ставр не собирался нарушать его, влезая не в очередь и нарываясь на то, чтобы его тут взялись учить хорошим манерам. Женщина, которую он наметил, была не самой удачливой в смысле успеха у мужчин. Черная юбочка указывала на то, что ей больше двадцати пяти лет (Ставру объяснили, что на тех, кто моложе двадцати пяти, юбочки красные). Но судя по тому, как обходились с ней соплеменницы, она была у них в авторитете, что называется, «старшая кобыла в косяке». Для получения оперативной информации нужна была женщина поумней и поопытней, поэтому Ставр выбрал ее.