Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8

Здесь, на французской Ривьере, мне пришлось надолго обосноваться; кроме моей службы в банке – для заработка, мне пришлось заняться и общественной работой – для помощи ближнему, ибо полное отсутствие в то время каких-либо органов помощи беженцам требовало за них бесконечных хлопот и, главное, сбора благотворительных средств на вопиющую нужду, испытываемую многими русскими беженцами.

Мне пришлось принять на себя председательство здесь по Общевоинскому союзу и Союзу бывших офицеров – участников войны 1914—1920 годов. А в 1930 году генерал Хабаев[455], председатель Союза инвалидов во Франции, предложил мне организовать в Ницце отдел инвалидного Союза и оборудовать дом на 25 человек, где лишенным по состоянию здоровья работы инвалидам было бы предоставлено полное содержание – кров, довольствие и по возможности одежда. На первоначальное обзаведение небольшую сумму выхлопотала Е.В. Половцова от монакской принцессы Шарлотты, но дальнейшее обеспечение средствами на содержание дома от благотворительности ложилось на меня.

Задача была не из легких, но судьбе угодно было помочь мне.

Понимая, что добыть средства из своей же беженской среды далеко не достаточно, мне пришлось проделать тяжелую и хлопотливую работу и привлечь, как почетных гостей, на устраиваемые мною в фешенебельных отелях благотворительные вечера высших военных и гражданских властей, начиная с префекта, мэра, начальника гарнизона, а также иностранных консулов. Как ни странно, не так вокальная сторона вечера, а эта почетная элита привлекала как высшую, так и денежную, да и просто любопытную, а быть может, и тщеславную и зараженную снобизмом публику. Мне помогала жена, хорошо владевшая языками, чтобы занимать на почетном столе весь интернационал собравшихся.

В течение 16 лет я находился во главе этого дела, проделал нелегкую работу по сбору средств на содержание 25 инвалидов в доме и на выдачу нуждающимся членам подведомственных мне организаций пособий.

В 1945 году французское правительство организовало старческие дома для малоимущих стариков, в том числе и наши инвалиды, призреваемые в нашем инвалидном доме, сперва получили средства на содержание, а затем были переселены в город Грасс в старческий дом.

Этими мерами моя главная забота отходила, и я считал, что могу работу по инвалидным делам передать более молодым силам, т. к. моя нервная система расшаталась от долговременной напряженной работы по добыче средств.

Моим заместителям, коим работа была сильно облегчена, а дорогостоящее содержание инвалидов в бывшем доме отпадало, унаследованное оборудованное и меблированное помещение при умелом использовании могло приносить доход от сдачи в наем комнат. Расположение дома близ нашего собора, в центре жительства русских, было удобным для собраний русской колонии.

К сожалению, постоянная смена руководителей Ниццкого инвалидного отдела не выявила лица, кто бы жертвенно взялся за работу, и особенно по сбору денег. Возглавители собирались раз в месяц – поговорить и закусить. Вся работа лежала на секретаре, он же заведующий домом, фактически единственном бессменном работнике, заваленном перепиской, починками и сбором денег за сдачу комнат.

Административные расходы, в том числе широкая трата на такси и прочее, возросли, а сбор средств был незначительный (производился исключительно секретарем, председатель, на которого, согласно Уставу, ложилась обязанность по сбору средств, к этому делу не прикасался), стало не хватать на лекарства и на помощь особо нуждающимся инвалидам, и для пополнения кассы приступили к разбазариванию библиотеки. Последняя достигала до 4 тысяч томов, была любовно собираема, еще когда приходилось полностью содержать 25 инвалидов, теперь, когда этот расход отпал, под предлогом продажи двойников, не стесняясь постановления Общего собрания, широко были пущены в продажу лучшие и ценные экземпляры. Видимо, книги и вообще печатное дело и редкие издания были не в фаворе. К тому же последовало распоряжение председателя – в спешном порядке вынести из приспособленной для этого комнаты наше книгохранилище и разместить всю библиотеку в 4—5 местах. Эта необдуманная мера потребовала расход на покупку шкафов и значительно усложнила работу по выдаче книг для чтения. Стоящий наблюдающим за библиотекой культурный полковник Булгаков, больше года работавший по составлению каталога, заявил протест в письменной форме, подписанный и другими, но брошенный председателем в сорный ящик. В. Булгаков сложил свои библиотечные обязанности, что послужило к полной безудержной распродаже книг, отсылаемых в Америку, где на русские книги был спрос.

Все это было грустно, но стало слышно о вынужденном уходе председателя; будем надеяться, что новый председатель приложит больше труда, внимания и сердца в дело помощи Ниццкому отделу инвалидов.