Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8

В конце 1918 года мы с братом, корнетом Озеровым 2-м[459], находились в составе роты Особого назначения Сводно-гвардейского пехотного полка, расположенной вблизи города Ялты, в Ореанде. Хотя фронт продвинулся уже довольно далеко, на север от города Мелитополя, но в южной части Крыма было неспокойно. Много вооруженных коммунистов укрывались в горах, и при их содействии можно было ожидать выступлений и местных. В это время Лица Императорской Фамилии находились: Государыня Императрица Мария Федоровна в Ай-Тодоре, во дворце у Великого Князя Александра Михайловича; Великий Князь Николай Николаевич и другие Великие Князья жили в районе Дюльбера, в котором нес охрану офицерский отряд Особого назначения. В составе последнего был и наш ротмистр Александровский[460].

В обязанности роты Особого назначения входило нести караульную службу в городе Ялте, высылать патрули в сторону Ялты и Дюльбера, а в случае нападения коммунистов на один из этих пунктов немедленно выступить на усиление отрядов, несших охрану. Жизнь тянулась однообразно, было много нарядов. Коммунисты, пользуясь горной и лесистой местностью, часто устраивали засады, обстреливали патрули, а иногда даже и нашу казарму.

Мы все с нетерпением ожидали отправки на фронт. Уже в Северной Таврии формировались эскадроны полков 1-й гвардейской кавалерийской дивизии. Наш старый командир, свиты Его Величества, генерал-майор граф Нирод[461], к которому мы иногда заходили в Симеиз, давно уже вел переписку с полковником Римским-Корсаковым относительно формирования в Добровольческой армии эскадрона лейб-драгун. Римский, командовавший в Крыму пограничной стражей, ожидал приказа об освобождении от занимаемой должности, чтобы взяться за формирование нашего эскадрона.

Проходят праздники Рождества Христова и Нового года, и, наконец, мы получаем приказ: полуроте роты Особого назначения 5 января 1919 года грузиться на пароход, для отправки в город Феодосию и дальше в Мелитополь, на фронт, на пополнение Сводно-гвардейского пехотного полка.

В Мелитополе командующий войсками Таврии генерал-лейтенант Шиллинг временно прикомандировывает меня к эскадрону Кавалергардского полка, а корнета Озерова 2-го, как юриста, назначает в помощь полковнику лейб-гвардии Измайловского полка Матвееву[462], который заведовал гражданской частью управления Северной Таврии.

Недолго пришлось мне пробыть в кавалергардском эскадроне, в колонии Эйгенфельд. Приехавший в город Мелитополь в двадцатых числах января полковник Римский-Корсаков вызывает меня по телефону. После радостной встречи и затянувшейся далеко за полночь беседы, рассказов о том, что пережито каждым из нас после большевистского переворота, планов на будущее и обсуждения различных возможностей скорейшего возрождения родного полка на следующий день получаем приказание: корнету Озерову 2-му оставаться пока при штабе, а мне ехать в район Пришибской волости, в распоряжение полковника Ковалинского, начальника самообороны немцев-колонистов этого района и командира дивизиона, в который входили пеший эскадрон улан Его Величества, такой же эскадрон конногренадер и два орудия гвардейской конной артиллерии. Здесь я до прибытия полковника Римского-Корсакова должен был собрать возможно большее число добровольцев. Драгунам разрешено было формироваться при Сводно-гвардейском пехотном полку в качестве команды разведчиков этого полка.

Положение на фронте, в Пришибском районе, в это время представлялось следующим: на линии железной дороги Мелитополь—Александровск узловая станция Феодоровка и станция Пришиб были заняты отрядом гвардейской пехоты. От станции Пришиб и далее на восток участок в 50 верст до села Большой Токмак занимали отдельные отряды самообороны немцев-колонистов под командой строевых офицеров и под общим начальством полковника Ковалинского, штаб которого находился в селе Пришиб. Здесь же был и резерв этого участка – формирующиеся пешие эскадроны: улан Его Величества, конногренадер и два орудия конной артиллерии. Станция Большой Токмак на линии железной дороги Феодоровка—Пологи и далее участки на восток оборонялись частями Сводно-гвардейского пехотного полка, штаб которого стоял в районе Верхнего Токмака. На всем фронте шли упорные бои с превосходными силами противника. Самооборона колонистов вела успешную борьбу с красными до тех пор, пока последние представляли собой малоорганизованные части, почти банды, но теперь, когда стали появляться у неприятеля дисциплинированные, обученные, стойкие полки, снабженные и артиллерией, немцы-колонисты не выдерживали часто сильного артиллерийского огня и повторных атак противника, начали уступать красным одну позицию за другой.