Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8

Нашей пехоте удается оторваться от красных, благополучно пройти через мост по гати длиною в полторы версты и занять новую позицию. Драгуны проскакивают по гати уже под огнем неприятельских орудий. У нас есть раненые всадники и лошади.

Окопы у Чонгарского моста занимает гвардейская пехота и две батареи артиллерии. Драгунам поручено наблюдение за Сивашем в восточной части полуострова и помешать возможным попыткам противника высадить нам в тыл десант из Геническа. Днем мы выставляем по берегу Сиваша конные посты, а ночью высылаем между ними и офицерские разъезды.

После трехнедельных непрерывных боев и походов, в которых приходилось воспитывать драгун, чрезвычайного напряжения всех сил, недостатка сна, страдания от непогоды и усталости на фронте наступает некоторое затишье. Стоят теплые мартовские дни, и природа начинает оживать. Наряды от эскадрона по наблюдению за Сивашем нетрудные. Прибыл корнет Озеров 2-й…

19 марта полковой праздник. Отрядный священник служит молебен. Пришли помолиться с нами и офицеры стоявших в резерве двух рот гвардейской пехоты. После церемониального марша гостям были предложены, в крестьянской хате, скромная трапеза и стакан вина.

В конце марта красные прорвали фронт у Перекопа, а затем у Юшуни. Нашему отряду приказано было отходить к Джанкою. Отсюда все гвардейские эскадроны вновь высланы на север задержать противника и прикрыть движение отходящего из Юшуни на дорогу Джанкой—Владиславовка отряда полковника Слащова.

После прибытия этого отряда и короткого боя у Джанкоя наши эскадроны к ночи сходятся у первой станции на линии железной дороги Джанкой—Феодосия. Общее командование над всеми частями переходит к полковнику Слащову.

На рассвете следующего дня был выслан, под моим начальством, разъезд в двадцать коней к станции Курман-Кемельчи на линии железной дороги Симферополь—Джанкой. Около села этого же названия мы встретились с передовым разъездом противника, который быстро отступил на запад. На станции драгуны разогнали толпу местных коммунистов, разломали телеграфные и телефонные аппараты и перерезали провода. При выступлении из Курман-Кемельчи мы были обстреляны появившимися с севера цепями противника, а с юга – пулеметным огнем с импровизированного бронепоезда симферопольских рабочих-коммунистов, ехавших навстречу советским войскам.

Разъезд присоединился к эскадрону в болгарской деревне, поблизости станции Колай. Здесь часов в восемь вечера получаю новую задачу: полуэскадрону драгун и кубанскому конвою штаба полковника Слащова, под моей общей командой, немедленно выступить к полустанку на север от Колая и выбить из него красных. Мой конный отряд, пройдя сторожевое охранение гвардейской пехоты и приблизившись на сто саженей к расположению противника, спешился в складке местности и двинулся цепями к станции.

По-видимому, противник никак не ожидал нашего нападения. Сторожевое охранение красных моментально отошло назад. Когда наша цепь находилась уже в семидесяти шагах от полустанка, оправившийся после первой паники неприятель с криком «Ура!» открыл беспорядочный бешеный пулеметный и ружейный огонь. Моя редкая цепь залегла. Появляются раненые. Пятидесяти спешенным драгунам и кубанцам немыслимо выбить из полустанка в десять раз сильнейшего противника. Красные не решаются перейти в контратаку. Всю ночь продолжается редкая перестрелка. В четыре часа утра отходим к коноводам. На рассвете получаю приказание, задерживая движение противника, отходить к станции Колай.

После недолгого отдыха в Грамматикове эскадрон с арьергардными боями двигается к Владиславовке, куда прибыл в пасхальную ночь. Заботами ротмистра Левицкого нам прислано по красному яичку, кое-что выпить и разговеться. После христосования с эскадроном и трехчасового сна опять бой. Отходим к Ак-Манайским позициям.

Здесь заканчивается первый двухмесячный период действий эскадрона, которому пришлось в момент формирования, под натиском красных, после упорных боев, в которых нужно было еще и воспитывать драгун, участвовать в общем отходе в Крым и дальше к Ак-Манаю. Теперь это была уже крепкая своею внутренней спайкою часть, блестяще выполнявшая все боевые задачи.

Н. Главацкий [471] ОТ АЗОВСКОГО МОРЯ ДО КУРСКОЙ ГУБЕРНИИ – ТУДА И ОБРАТНО (воспоминания о походе лейб-гвардии Драгунского эскадрона Добровольческой и Русской Армии в 1919-м и 1920 годах) [472]

То, что я описываю, не является точной исторической справкой и никоим образом историей участия лейб-драгун в так называемом Белом движении быть не может.