Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8

Отправленный из Лубен полковником Римским-Корсаковым снова в Киев за теплой одеждой, я с 4 драгунами добивался в интендантских складах Сводного корпуса получить необходимое имущество. После двухдневных усилий удалось, наконец, получить необходимое и нагрузить все в полученные два вагона. Чувствуя себя плохо и видя, что везти уже лично не смогу из-за высокой температуры, я сдал все документы прибывшему в Киев из Ростова незадолго до этого своему однополчанину, штабс-ротмистру Г.А. Вульфиусу[485]. Ему поручил доставить оба вагона в Лубны и сдать их полковнику Римскому, т. к. не имел каких-либо других указаний о быстрых переменах, происходящих на фронте корпуса генерала Юзефовича.

Сыпной тиф вывел меня из строя на 4 месяца, из коих весь ноябрь был без сознания. Спасением жизни обязан лишь энергии и самоотвержению бывшего со мной и не покидавшего меня первое время вольноопределяющегося Григория Чугрина. Он, после тщетных усилий поместить меня в какой-либо госпиталь, наконец сдал на эвакопункт, на путях близ станции Киев, и сам вернулся к Вульфиусу.

Во время моей болезни лейб-драгуны, повинуясь общей неблагоприятной обстановке, оказались разъединены на три части. Часть полуэскадрона поручика Озерова шла с боями на Ростов и в арьергардных делах, теснимая конными силами Буденного, теряла много людей убитыми и ранеными.

Под Ростовом, в бою у станицы Егорлыкской, вместе с кирасирами участвуя в конной атаке, убит сабельным ударом в голову только что произведенный в корнеты князь Николай Енгалычев. Тогда же убиты и ранены свыше 10 лейб-драгун. Под Ростовом два раза драгуны переходили Дон по льду и в тяжелых делах терпели еще большие потери. Люди падали от усталости, исчезали и таяли от болезней. Поручик Ив. Ал. Зеленой, заболев тифом во время этих боев и эвакуированный с похода в Ростов, уже не смог вернуться в эскадрон и остался в Ростове в январе 1920 года.

Полковник Римский-Корсаков, сформировав из оставшихся запасных драгун в Лубнах полуэскадрон и посадив его на тачанки и частью верхом, отходил походным порядком на Кременчуг и огибал с севера Знаменку, которую в это время грабил Махно.

Около Кременчуга, как мне впоследствии подробно объяснял унтер-офицер Чигрин, на линии железной дороги, транспорт с вещами штабс-ротмистра Вульфиуса благополучно прибыл в эскадрон. Здесь большая часть была перегружена на повозки обоза, а самое громоздкое, оставаясь в тех же вагонах, было направлено полковником Римским на Знаменку. Очевидно, полковник Римский надеялся нагнать прибывшее имущество южнее Знаменки. Между тем окруженный у самой Знаменки поездной состав попал в плен банде Махно, а штабс-ротмистр Вульфиус пропал без вести.

Драгуны, двигавшиеся с полковником Римским, вышли на станции Джанкой, сам же полковник Римский, оставив их под командой ротмистра Лабудзинского, торопился лично кружным путем в Ростов через Екатеринодар, чтобы соединиться с драгунами поручика Озерова.

Ротмистр Лабудзинский, выделив обоз поручику графу Беннигсену со взводом, приказал следовать на Бердянск для погрузки, а сам налегке, с конными драгунами, человек 40—50, вышел в Таврию и оттуда, все время двигаясь, частью верхом, частью на тачанках, с юга, через немецкие колонии, пришел в Перекоп.

Здесь болезнь ротмистра Лабудзинского вынудила его оставаться в одной из колоний в тылу, полуэскадрон, под командой прибывшего из Керчи ротмистра графа Андрея Толстого, поступает в распоряжение полковника Петровского и входит в состав командуемого им так называемого Гвардейского отряда. Под Перекоп в январе прибывает из Ставки лейб-гвардии Драгунского полка полковник Ковалевский и спешно формирует дивизион на Перекопе, пополняя его людьми, прибывшими из Керчи с поручиком Алехиным[486]. Он называется Гвардейский кавалерийский дивизион. На полдороге, на линии Джанкой—Грамматиково располагаются обозы драгун и кирасир, а также батальон гвардейской пехоты отряда полковника Петровского.

Буденновские кубанские конные части, появившиеся к северу от Перекопского вала, неоднократно атакуют отряд, но каждый раз отбиты. У драгун десятки потерь, в том числе тяжело ранен доставивший донесение старший унтер-офицер юнкер Николаевского училища Снессаревский. Все раненые отправляются в Симферопольский военный госпиталь.

Незадолго перед эвакуацией, зайдя в Симферополе повидать тяжело раненного, с раздроблением кости, лейб-драгуна Снессаревского и поздравить его с 2-м Георгиевским крестом, последняя фраза дрогнувшим голосом этого полумальчика очень характерна для нас: «Я бесконечно счастлив, что сумел сделать то, что каждому лейб-драгуну положено, – посильно исполнить свой долг».