Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8

В Константиновской мы переночевали только одну ночь. Весь вечер мы провели в хлопотах, связанных с предполагаемым на завтра отъездом. Бегали из окружного управления к станичному атаману, чтобы получить разрешение на следование с первым отходящим пароходом в станицу Аксайскую.

Когда же документы были на руках, мы со спокойным сердцем начали думать об отдыхе в отведенной нам комнате, которая отличалась во многом от занимаемых нами ранее помещений. В этот раз нам отвели чудную гостиную с паркетным полом и с большими пальмами и другими растениями по стенам. Дом принадлежал местным богачам, содержавшим еще и кинематограф. Хозяйка – уже пожилая женщина – отнеслась к нам очень ласково. Пригласила нас к столу, накрытому на веранде с видом на Дон, и угостила прекрасным ужином, а после ужина предложила нам занять места в кинематографе, чем мы с радостью воспользовались, чтобы скоротать как-нибудь вечер.

На следующий день после обеда, поблагодарив милую хозяйку за радушный прием, мы отправились на пристань – на пароход. На пароходе собралось много народу. На буксире у парохода должна была тащиться барка с пассажирами и какой-то воинской частью. Мы с Потемкиным попали на барку и устроились под навесом. Около 4 часов пароход с баркой отплыл и поплыл вниз по Дону к Новочеркасску. В 8 часов пароход пристал на несколько часов у станицы Раздорской. Этой остановкой мы воспользовались и сошли на берег, и один из ехавших с нами казаков указал нам скромный винный погреб, где выдавалось хорошее вино. Засиделись в погребке довольно долго и в веселом настроении, под маленькой мухой вернулись на свою барку и так быстро заснули, что даже не слышали, когда пароход отплыл.

Все утро 18 мая мы провели в ожидании прибытия в станицу Аксайскую. День выпал пасмурный, сырой, и приходилось мерзнуть на незащищенной от ветров палубе, и наше нетерпение увеличивалось. В полдень погода несколько прояснилась, и даже солнышко временами показывалось из-за туч. Примерно за пять часов плавания до станицы Аксайской мы вдруг увидели на далеком горизонте сперва золотые купола, а потом и весь Новочеркасский собор. Радостно забилось сердце. Вот уже видны слегка очертания домов нашего заветного города, о котором мы еще в Ессентуках мечтали, и только несколько часов отделяют нас от него. Погода то хмурилась, то опять прояснялась, а собор вдали на возвышенности все манил и все увеличивал наше нетерпение.

Наконец, около 4 часов 30 минут вечера мы пристали к пристани станицы Аксайской. Быстро выскочили мы на берег и сейчас же отправились на железнодорожную станцию. К нашему великому удивлению, мы узрели чистокровных немцев, грузивших какие-то подводы в вагоны. Они были хозяевами на станции. Их комендант, их начальство распространяли свою власть даже на станицу. В душе мы были глубоко обижены, что довелось нам увидеть врагов на нашей земле, еще не покончивших с нами свои расчеты. Но злобу пришлось таить в сердце, и мы решили как можно спокойнее относиться к этому странному и неприятному видению.

На станции долго пришлось сидеть в ожидании поезда. Здесь мы встретили офицеров и солдат Добровольческой армии, ожидавших так же, как и мы, поезда. Они охотно делились с нами впечатлениями, рассказывали о походе армии, о составе ее, о боях с большевиками и о многом другом, что нас так интересовало. Это были первые ласточки из армии. Они были действительными участниками 1-го Кубанского похода[521], героических эпизодов, и мы завидовали им, что они уже были в армии, а мы только ждем, и что мы еще чужие. Но чувство, что мы сами скоро станем в строй этой армии, успокаивало наши волнующиеся сердца, а в мыслях мы уже считали себя членами этой армии, потому что мы носили те же погоны и ту же форму одежды.

Господь внял нашей молитве – мы достигли заветной нашей цели. Дело, на которое мы шли, было воистину, действительно правым, и Господь благословил нас на крестный путь, и Он нас спасал от верной и мучительной смерти. И на астраханском рейде, и в Царицыне, и в Кривомузгинской, и во время путешествия по балке, когда мы нарвались на большевистский разъезд, везде чувствовалась Его рука, ибо смерти мы избегали только чудом.

В Новочеркасске мы пробыли три дня и отдыхали после долгого и опасного путешествия. В городе было много офицеров. Чувствовалась близость армии. Наши, донцы, кубанцы, – все смешались в пеструю толпу. Все пользовались отдыхом после тяжелых походов. Музыка на бульварах, театры, оживление в городе – все это указывало на подъем настроения, на радость по случаю первых больших побед над большевиками.