Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8

Храбрый генерал Миклашевский, лично руководивший боем, находился в цепях. Вскоре же он был тяжело ранен пулей в грудь и эвакуирован в тыл. В командование бригадой вступил на его место командир 2-го конного полка полковник Барбович, и дальнейшее наше движение мы продолжали уже под его командованием. На следующий день наше наступление продолжалось также успешно, и к вечеру мы заняли железнодорожный узел деревни Грамматиково и пошли дальше на Джанкой.

Генерал Миклашевский, поправившийся от своего ранения, вернулся к нам много позже, уже в должности начальника 2-й кавалерийской дивизии, в каковую мы были переименованы из нашей отдельной бригады. Число полков было доведено до четырех, при двух конных батареях, все из ячеек прежних полков нашей доблестной регулярной конницы. Тогда же была сформирована наша 2-я гвардейская конная батарея, вооруженная обыкновенными легкими 3-дюймовыми пушками, так что мы уже представляли собой двухбатарейный гвардейский конно-артиллерийский дивизион.

Чтобы быть справедливым, надо сказать, что быстрое очищение Крыма объясняется не только доблестью наших частей и искусством нашего начальника полковника Барбовича, но и тем обстоятельством, что стратегическое положений красных в Крыму стало невозможным. От Мариуполя, северным берегом Азовского моря, прямо на запад в тыл Перекопу, шла сильная группа Донской армии, кажется, полковника Назарова, и, задержись красные в Крыму еще ненадолго, их путь отступления от Перекопа к Днепру был бы отрезан донцами. Прекрасно разработанный нашим верховным командованием стратегический план, при полной согласованности действий на двух фронтах – Мариупольском и Крымском, дал блестящий результат.

От Перекопа к северу красные отступали так поспешно, что, делая ежедневно переходы в 70—80 верст, мы их нагнали только на Днепре, захватив с налета деревню Каховку. Однако город Бериславль, на правом берегу Днепра против Каховки, остался в руках противника. Он господствовал надо всей окружающей местностью обоих берегов Днепра, и красные почти безнаказанно обстреливали своей артиллерией любой пункт нашего расположения. Наше стояние в Каховке было очень тревожным и неуютным. Вскоре мы, походом, перешли в район Мелитополя, где расквартировались по богатым колониям. Наш отдых продолжался недолго, и скоро по железной дороге, в эшелонах, нас перекинули в район Харькова, уже давно занятого нашей Добровольческой пехотой генерала Кутепова. Вместе с 1-й кавалерийской дивизией генерала Чекотовского – тоже исключительно из полков нашей регулярной конницы – мы составили 5-й кавалерийский корпус генерала Юзефовича, имея задачей наступление на Москву, которое нашло свое выражение в так называемой Московской директиве, уже одним своим названием «Московская» наполнявшей наши сердца несбывшейся надеждой освободить нашу Первопрестольную столицу и всю нашу Родину.

Нашему 5-му кавалерийскому корпусу удалось занять станцию Бахмач, города Чернигов и Нежин.

«Генерал наш Юзефович нас благодарил, на дальнейшие победы нас благословил», – бодро и весело пели наши юные добровольцы… Но вместо Москвы нашей 2-й кавалерийской дивизии удалось дойти только до города Глухова, и отсюда началось наше стихийное и бесконечное отступление к черноморским портам Северного Кавказа и Крыма и очищение всей занятой нами во время нашего наступления на Юге и в центре России территории, обильно орошенной нашей добровольческой кровью.

Большой и бесспорный военный авторитет, профессор генерал Головин, в одном из своих трудов говорит, что, когда высшее начальство и штабы ошибаются в своих планах и расчетах, чтобы уменьшить последствия своих ошибок, они требуют от подчиненных им войск дополнительных, часто невыполнимых усилий, которые часто выражаются в требованиях форсированных маршей, изнуряющих войска, или в приказах «держаться до последней капли крови», «ни шагу назад», «вперед во что бы то ни стало». В другом месте он говорит, что приказы часто даются «с запросом», то есть когда командование само расширяет рамки задачи, рассчитывая на то, что если такая расширенная задача будет выполнена войсками хотя бы на половину или на треть, то и то уже хорошо. Каждый, побывавший на войне, пожалуй, найдет в своих воспоминаниях примеры этих головинских «заданий». Но всего этого, к счастью, не было в описанной мной операции. Задания давались всегда выполнимые, без «запроса». Словом, все шло гладко, точно, без трений, как на маневрах.

П. Рерберг [565] В 5-М КОННОМ КОРПУСЕ ГЕНЕРАЛА ЮЗЕФОВИЧА ОСЕНЬЮ 1919 ГОДА [566]