Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8

Получив заверение дежурного по эшелону офицера в том, что наш поезд тронется в путь не ранее как поздним вечером, мы незаметно провели в обществе очаровательной дамы несколько часов, вплоть до полуночи, после чего, завезя домой свою даму, очертя голову бросились на вокзал, где в эшелоне уже давно находились все наши вещи… Увы! Приятные минуты в «Слоне» стоили нам не только уплаченных по счету больших денег, но и целого ряда треволнений, усугубленных весьма неприятными физическими ощущениями: эшелон ушел до нашего появления на вокзале, оставив нас на нем дожидаться пассажирского поезда, дабы мчаться вдогонку за своею частью… Остались мы в Новороссийске в одних кителях, что очень мало подходило к холодной ночи, заставившей нас продрогнуть до судорог… Свой эшелон мы нагнали лишь через два дня.

Стояли прелестные дни начала мая, когда мы, после своего прибытия из Новороссийска, начали устраиваться в Таганроге. Последний был прямо прекрасен в весеннем уборе своих многочисленных садов, засыпанных белоснежным цветом яблонь и абрикосов и благоухавших черемухой и сиренью. А вместе с расцветом весны начали снова расцветать и наши надежды на лучшее будущее. С фронта стали доходить известия о возобновившихся успехах добровольцев, и жители, успевшие уже в достаточной степени настрадаться от большевиков, принимали нас как истинных и давно жданных освободителей.

В Таганроге мы устроились недурно. Наши солдаты были размещены в павильонах городского парка, что же касается нас, четырех офицеров, то на нашу долю выпало удовольствие получить приют в скромной, но милой семье таганрогских обывателей, о которых я до сих пор вспоминаю с теплым чувством искренней благодарности. Хозяевами дома, нас приютившего, были скромная вдова с двумя дочерьми-белошвейками. И вот эти милые женщины окружили нас, людей в достаточной степени утомленных кочевою жизнью и постоянными треволнениями, чисто родственными заботами и лаской.

Наступило время формирования и обучения нашей части, за каковое дело мы с Вольфом, с полною верою в успех, и принялись с удвоенной энергией. Комендант города, доблестный генерал и георгиевский кавалер Павловский, делал все от него зависящее, дабы способствовать наиболее блестящему выполнению нашей задачи. Мы получали лучших кадровых солдат из числа мобилизованных Добровольческой армией граждан, пополнили наш конский состав прекрасными лошадьми и чуть ли не ежедневно принимали из складов всевозможное военное имущество, необходимое для безбедного существования новой части. Работая не покладая рук, мы с моим другом и блестящим организатором Вольфом постепенно пустили в ход швальные, шорные и другие мастерские, быстро снабдившие всех наших солдат обмундированием и приведшие в приличный вид седла и другое конское снаряжение.

Конно-подрывная команда Сводно-гвардейского полка укомплектовалась молодыми добровольцами настолько, что наименование команды оказалось для нее недостаточным, и вскоре она его переменила на Гвардейский конно-подрывной полуэскадрон, численный состав которого превосходил большинство существовавших эскадронов.

Весна переходила в лето, благоухали таганрогские сады, весело улыбалось нам южное голубое небо. Настроение наше было самым радужным. Мы все как бы переживали вторую юность и, как дети, радовались ежедневным выходам на учение в обширном таганрогском парке, славившемся своими поэтическими аллеями, или за город – на «зеленую травку».

Один за другим стали стягиваться из разных мест наши офицеры, невзирая на различие возрастов, полные тех же радужных чувств… Из Ставки Главнокомандующего прибыл и полковник Н.М. Никонов, а вслед за ним – полковник Ю.Б. Броневский[690]; из Крыма в Бердянск в это время перебралась и наша кадровая часть, под командой полковника В.Г. Авенариуса[691]; приехали наши офицеры: Н.П. Поморский[692], С.Д. Иванов[693] и И.Е. Штейн.

Теперь, когда прошло семнадцать лет, трудно себе представить всю радость и одушевление, какие неизменно владели нами при обучении наших добровольцев, в свою очередь полных самых искренних патриотических чувств, и желание до конца послужить страдающей Родине. И в то же время не было человека, который сомневался бы в успехе нашего дела и не верил бы в скорое возрождение России и очищение ее от революционного угара.

Многие и из старых солдат в прошлом принесли немалые жертвы Родине: были среди них люди, помнившие Великую войну; были добровольцы, побывавшие в самых тяжелых крымских боях.

– Не может быть, чтобы все это пропало даром, не может быть, чтобы изменники и подлецы торжествовали! – говорили старые бойцы. – Россия не пропадет… Россия вернет вдвойне свою славу!..