Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

О болезни Карла VI Парламент упоминает часто и в разных контекстах, но всегда с уважением и сочувствием. Однако главный пафос парламентариев — не допустить, чтобы болезнь короля стала помехой в работе Парламента и причиной нарушения законов. Так, в долгом конфликте Парламента с Палатой счетов последняя прибегла к заступничеству «наших сеньоров герцогов Берри и Бургундии, и Орлеанского, брата короля, который в это время страдал серьезной болезнью, от которой Бог в своем милосердии его избавит» (16 февраля 1402 г.). Парламент сумел отстоять свои прерогативы и защитить обиженного чиновника, получив от короля разрешение на разбор дела против Палаты счетов, поскольку «король из-за многих нужд занят так, что не мог этим (делом) заниматься» (15 марта 1402 г.). Столь же опасным прецедентом были названы действия Карла Савойского против Парижского университета, совершенные в период, когда «король… не мог лично позаботиться о деле» (23 августа 1404 г.). Действия герцога Жана Бесстрашного, после смерти отца попытавшегося сразу же встать во главе общественного недовольства «малым управлением королевства», Парламент расценил как опасный пример для подданных короля, «больного в своем дворце Сен-Поль в Париже болезнью повреждения рассудка, которая длится с 1393 года, с некоторыми перерывами» (19 августа 1405 г.). Нападение людей герцога Беррийского на дом епископа дю Пюи на улице Ломбар в Париже Парламент посчитал показателем атмосферы беззакония, воцарившейся в стране в связи с борьбой политических партий, воспользовавшихся болезнью короля: Парламент заявил, что эти действия нарушают «права и честь короля, который в этот день находился взаперти (encloz et enfermez) больным, и что это мешает суду, особенно в Париже, где совершается много преступлений и где каждый безнаказанно носит шпаги, кинжалы и ножи, и много оружия среди бела дня носят» (1 сентября 1406 г.).

Сам Парламент, напротив, предпочитает дожидаться просветления рассудка, периодически наступавшего у Карла VI, чтобы убедить его в законности своих действий. Так, из-за спора претендентов на должность капитана Сен-Мало в Бретани Парламент решил, что «подождут здоровья короля» (17 февраля 1406 г.); и вновь по тому же делу «подождут хорошего здоровья короля, в присутствии которого и в его Высшем совете будет объявлено то, что было решено в этом вопросе» (18 марта 1407 г.). В день очередных выборов в Парламент пришел сеньор де Дампьер и сообщил, что «король в своем проблеске здоровья с пятницы на субботу сказал, что многие просили у него свободное место… и что он хочет и его намерение, чтобы состоялись выборы самого достойного согласно королевским ордонансам» (12 марта 1408 г.). И даже скрепить печатью королевские ордонансы по делу о вывозе денег в папскую курию канцлер предложил отложить, «пока король будет в здравии или в состоянии выслушать» (12 ноября 1414 г.).

Сочувственное отношение парламентариев к болезни Карла VI сквозит и в весьма обтекаемых формулировках, которые использует секретарь для описания печального положения в стране. Когда фиксируется передача королем власти в руки королевы и Дофина, секретарь так обосновывает это решение: «Когда король занят или отсутствует (Roy empeschié ou absent)» (5 сентября 1408 г.). Описывая поход короля против враждующих партий в Жьен, секретарь уточняет: «Король болен своей обычной болезнью» (12 ноября 1408 г.). Окончательная передача власти в государстве в руки Дофина обоснована секретарем так: «Из-за многих препятствий, которые часто с ним (королем. — С.Ц.) происходят» (3 декабря 1409 г.). Выбор адвоката короля был осуществлен в Парламенте также без уведомления Карла VI, «так как король был болен своей обычной болезнью» (4 марта 1413 г.).

Если сравнить отношение парламентариев к болезням и физическим немощам своих коллег как к препятствию нормальной работе институтов власти с их отношением к болезни главы королевства — короля, от которого зависело все управление, то противоречие бросается в глаза. Почему же парламентарии так снисходительны к помехам в работе, идущим от неизлечимой болезни короля? Помимо весьма интересного феномена отношения общества именно к Карлу VI, которого современники и ближайшие потомки называли «Любимым» (Вienаimé), кстати, единственного из всех королей Франции, и лишь последующая традиция окрестила «Безумным», в этом вопросе выразился поворотный этап в становлении государства: если раньше все события в жизни общества приписывались личным достоинствам или грехам государя, то отныне король и общество взаимно ответственны[354]. Как ни парадоксально, именно болезнь Карла VI и неучастие его в непосредственном управлении страной способствовали укреплению институтов власти, победе публично-правовых основ их деятельности и повышению авторитета в обществе.