Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

Парламент как место политической пропаганды, прежде всего королевской, имел разработанную процедуру объявления различных указов и неукоснительно ей следовал, поскольку только в таком случае процедура имела смысл, собирая в зале Парламента тех, кто хотел быть в курсе таких указов. Например, когда в Парламент пришли несколько дворян от короля с его указом о назначении герцога Бургундского генеральным советником финансов (результат его успешной пропаганды против налоговой политики герцога Орлеанского, у которого эта должность отбиралась), с просьбой как можно быстрее объявить этот указ, Парламент собрал на совет чиновников двух палат и в итоге решил «объявить его публично вдень слушания дел, как принято для подобных писем, и тогда на нем будет написано секретарем "объявлено и прочитано" в такой-то день» (publicata ct lecta tali die). Если же герцог Бургундский будет настаивать на скорейшем объявлении и нарушении процедуры, тогда оно будет объявлено из окна первым судебным исполнителем, но не зарегистрировано, «согласно стилю Парламента» (1 июля 1402 г.).

Процедура объявления королевских писем и указов была по виду проста: объявление делал президент, когда после слушания дел объявлял приговоры; если же была спешка, это делал судебный исполнитель из окна большой залы Парламента (27 июля 1404 г., 25 мая 1417 г., 10 октября 1418 г., 30 сентября 1419 г., 3 июля 1421 г.). В этой простой процедуре Парламенту отводилась всего лишь одна функция: объявить то, что решил король. Однако Парламент использовал эту функцию для повышения своей власти в государстве и превратил ее в функцию одобрения королевских указов. Поэтому формула внизу любого королевского указа «прочитано, объявлено и записано» (lecta, publicata et registrata) на деле означала одобрение Парламентом данного указа. И если Парламент не был согласен с указом, он отказывался его объявлять, как это было, например, с решением англо-бургиньонских властей отменить «старые свободы церкви Франции»: по требованию канцлера секретарь подписал внизу указа об отмене прежних ордонансов заветную формулу, чем вызвал скандал в Парламенте, поскольку из этой формулы «можно было заключить, что Палата одобрила письма» (31 марта 1419 г.).

Так функция объявления указов и решений короля была превращена Парламентом в укрепление образа хранителя законов, защитника правопорядка и, выходя за рамки судебной работы института, связывала его с обществом[391].

В еще большей степени такая связь Парламента с обществом нашла воплощение в мощной идеологической пропаганде — участии парламентариев в процессиях в Париже, ставших заметным явлением именно в изучаемый период. Динамика этих процессий, их идейная направленность свидетельствуют об общественной позиции парламентских чиновников, использовавших процессии для политической пропаганды в русле политики института на поддержание главных ценностей — мира и порядка. Политические процессии в этот период были преобладающей формой пропаганды: так, за 10 лет (1421–1430) Парижский университет организовал столько же процессий, сколько за остальные 90 лет XV в. Подсчитано, что из 100 процессий, в которых участвовал Парламент в XV в., 50 приходится на 1418–1436 гг. — период англо-бургиньонского правления[392]. Из этого исследователи делали вывод о соучастии чиновников «пробургиньонского», «ланкастерского» Парламента в организованной властями пропаганде своего режима. Насколько этот Парламент был действительно лоялен, мы уже видели. А вот какие цели преследовали парламентские чиновники, участвуя в процессиях и даже организуя их, стоит понять, поставив их в контекст общих идейных установок института в XV в.

О том, какое значение придавал Парламент участию в этих процессиях, говорит тот факт, что в большинстве случаев он ради них прекращал работу. Зная о приверженности парламентариев бесперебойной работе института, которая была мерилом их отношения к любым событиям в стране, можно судить, насколько важным должно было быть для них участие в процессиях, если ради этого прекращалась работа: об этом секретари регулярно сообщали в протоколах: «Суд не работает» (Curia vacat)[393].

Вторым важным моментом, на который стоит обратить внимание, был факт организации самим Парламентом части этих процессий, помимо присоединения к организуемым другими — Парижским университетом, епископом Парижа и т. д. (27 августа 1412 г., 18 февраля 1419 г., 1 февраля 1429 г.). Однако инициатива в основном исходит от властей: процессии рекомендовалось организовать во всех церквах, и назывались они «всеобщими».