Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

Такая «логика» превращает и крестьян, возделывающих поля, принадлежащие королю «двойной монархии», и купцов, торгующих в городах на территории, оккупированной англичанами, в национальных предателей[144]. Действительно, у чиновников Парламента, в отличие от крестьян, был выбор: после 1418 г. для земель «буржского короля» Карла был создан Парламент в Пуатье. Туда уехала часть парламентских чиновников. правда, из числа явных арманьяков. Да и потом туда перебирались чиновники из Парижа по мере укрепления авторитета Карла.

Но так поступили не все. Попробуем понять почему.

Внимание исследователей сосредоточено, главным образом, на вопросе об отношении к англо-бургиньонским властям и «двойной монархии», и Парижский Парламент причислен к сторонникам союза двух корон — Англии и Франции, без убедительных оснований и скрупулёзного анализа Полным курьезом, кстати, весьма показательным, можно считать раздел в многотомной «Истории Франции в Средние века», где Ш. Пти-Дютайи пишет о «взаимодействии» Парламента и новых правителей, но в доказательство этого приводит лишь один эпизод — когда Парламент отказался выполнить «заказ» новых властей: отменить «свободы церкви Франции» (галликанизм). В настоящее время этот период активно изучается английскими историками, которые пытаются переложить всю вину за беды Франции в Столетней войне на самих французов. Английские авторы обеляют и оправдывают политику английских властей во Франции, прибегая к сложной аргументации.

В ход идет все: и восхваление политики герцога Бедфорда, регента Франции, якобы отстаивавшего основы французской монархии, и разделение новых правителей на английский и бургундский элемент, в адрес которого, прежде всего Филиппа Доброго, обращены обвинения за антифранцузские акции властей, и даже физические недостатки, внешнее уродство Карла VII, наконец, малозначимость в глазах современников подвига Жанны д'Арк, казнь которой якобы была вовсе не замечена французами[145].

Разумеется, этот период чрезвычайно насыщен разносторонними процессами, многое остается неясным. Есть и поле для мифотворчества. В самом деле, как могло получиться, что страна, на ⅔ принадлежавшая англичанам, вдруг, не выиграв ни одной крупной битвы, освободилась от оккупации?[146]

Снятие осады Орлеана — этот подвиг Жанны д'Арк. конечно, имел больше моральную, чем военную значимость. Однако Жанна д'Арк была вскоре отстранена от боевых действий, а ее последующее пленение, обвинение в колдовстве и казнь не способствовали подъему ее авторитета в глазах современников.

Как могло случиться, что французы, поколениями любившие герцогов Бургундских, вдруг повернулись в сторону арманьяков? Тем более, что «буржский король» Карл VII был официально лишен права на трон, и этому акту присягнули почти все политические силы страны. Как бы ни хотелось верить в чудо, в то, что «христианнейший» народ Франции находился под особой опекой Божественного промысла, у победы в Столетней войне были свои герои. Сегодня мы не можем еще представить себе всю картину свершавшегося в стране процесса, определившего победу. Но приближение к ней возможно через исследование отдельных факторов, в конечном итоге способствовавших победе Франции.

Одним из таких факторов была, на мой взгляд, политика Парижского Парламента в годы гражданской войны и англо-бургиньонского правления. На ее примере мы можем понять, почему «союз двух корон» оказался непрочным эфемерным образованием, вопреки средневековой традиции объединенных королевств, различных по языку и территории.

Анализ политики Парижского Парламента требует внимания к мелочам, к подспудным процессам, так как зачастую открыто чиновники не могли выступить против «законных» властей. Поскольку анализ строится далее по проблемному принципу, необходимо представить себе сложную канву политических событий этого периода.

§ 1. Основные вехи политической жизни