Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

Действия Парламента шли вразрез политике властей, о чем им было прямо заявлено в письме короля (27 марта 1419 г.), где объявлялось, что «таково было желание короля и герцога Бургундского», чтобы письмо, отменяющее ордонансы, касающиеся свобод церкви Франции, было объявлено в Парламенте. Обсуждению дальнейших действий было посвящено несколько заседаний, ибо «предмет был очень важный и большого ущерба» (28, 29 марта 1419 г.). Наконец, на заседании 30 марта 1419 г. в присутствии канцлера и королевского прево Парижа было поставлено на голосование: объявить ли королевские письма или выслушать протест прокурора. Несмотря на давление на Парламент, результаты голосования свидетельствуют о твердой позиции: из 41 чиновника 29 были за то, «что прежде надо выслушать прокурора… и показать ему письма до объявления», и лишь 12 чиновников «мнения противоположного, что надо объявить письма, не слушая прокурора и не показывая ему писем». Когда решение вновь не было принято и объявление писем отложено, канцлер припугнул, что письмо будет все равно объявлено. Тогда Парламент решил (31 марта 1419 г.) отправить послов к королю в Провен и разъяснить ему свою позицию и ущерб королевской власти от отмены прежних решений.

^{16. Осада Орлеана (Национальная библиотека, Париж)}

Однако канцлер волевым решением (31 марта 1419 г.) «заставил объявить письма, отзывающие ордонансы… не выслушав прокурора и в его отсутствие». Более того, он распорядился удостоверить это объявление традиционной подписью секретаря (lecta, publicata et registrata). И разгорелся скандал: советники Парламента заявили секретарю Клеману де Фокамбергу, что «он не должен был, зная мнение и решение Парламента, писать ничего, из чего следовало бы, что Парламент одобрил эти письма». Стоит обратить внимание на желание властей придать законность своим решениям путем объявления их в Парламенте. Но для сохранения своего авторитета Парламент делает заявление: «Подпись секретаря была сделана с целью избежать и смягчить всеми способами скандалы и раздоры, но не по решению, ни с согласия Парламента… и по этой подписи не должны и не могут решить, что Парламент одобрил эти письма».

Заинтересованность парламентских чиновников в праве короля распределять церковные должности и бенефиции была вполне прагматичной; более того, парламентские чиновники берут на себя смелость объяснить «регенту и наследнику Франции» королю Англии Генриху V все выгоды для королевской власти такого источника поощрения своих чиновников (31 августа 1420 г.). Нежелание Парламента пересматривать ордонансы о «свободах церкви Франции» даже по настоянию короля Англии, бывшего в то время регентом Франции, выражалось не раз (14 января, 11 марта, 8 июля 1422 г.). Парламент продолжал следить за действиями властей в этом вопросе и даже выделил для этого своего чиновника, которому назначили специальное жалованье (заседания 5, 21 июля 1424 г.) ввиду подготовки к собору духовенства Франции.

Обращаясь за поддержкой Парламента в конфликте с Папой, власти, естественно, слышали в ответ обвинения в отступлении от «старых свобод церкви Франции». Когда канцлер передал в Парламент обвинение курии Рима «во многих ущербах и злоупотреблениях… общественному благу королевства и его церквей, короля и его подданных», Парламент продолжал настаивать на том, что единственный надежный способ противостоять этим нарушениям — соблюдать королевские ордонансы, касающиеся свобод церкви Франции (4 ноября 1424 г.).

О приверженности Парламента принципам галликанизма свидетельствует и такой факт. Желая заручиться поддержкой института, английские власти обещали следовать прежней политике короны в отношении церкви. Так произошло на заседании 1 сентября 1424 г., где канцлер просил о введении нового налога на войну и заверял Парламент в том, что власти очень расстроены вывозом из страны денег в курию Рима за получение бенефициев «в противовес ордонансам… из-за чего многие церкви королевства разрушены полностью и там прекратились службы», и намерены «поддерживать церковь Франции и духовенство в их старых свободах». Тем не менее власти непоследовательны в этом вопросе, и Парламенту всякий раз приходится отстаивать свое право решать дела о бенефициях, опираясь на прежние ордонансы: на заседании 15 и 16 июня 1425 г. он вновь объявил их основой своей деятельности, назвав эти ордонансы «добрыми и действенными, справедливыми и разумными, согласными с общим правом». Более того, узнав о том, что часть чиновников Парламента пыталась встать на сторону властей, он строго их осудил (21 августа 1425 г.)[243].

Новая попытка была предпринята властями в 1426 г. (5 февраля), в ответ генеральный прокурор короля объявил эти решения «приносящими очень большой вред», а прежние ордонансы — «святыми, справедливыми и разумными».