Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

Власти натолкнулись на сопротивление Парламента при назначении нового канцлера. Им стал Жан Лe Клер, президент Палаты прошений, получивший эту должность за услуги на переговорах о заключении брака Генриха V и Екатерины Валуа и договора в Труа. Парламентские чиновники были явно возмущены пренебрежением к традиции выборов и потребовали учета своего «доброго мнения». Фактически требования Парламента сводились к соблюдению формальности: «Согласно королевским ордонансам… призвав советников Парламента… предусмотреть на эту должность… достойного человека, который… чтит благо королевства и общественное благо, образован в деле суда, как положено по должности». Формальности были соблюдены, и Жан Ле Клер был «избран» Парламентом. Когда же в 1425 г. он «добровольно» сложил с себя полномочия, власти поставили на должность канцлера епископа Теруанна Луи Люксембургского, ставленника герцога Бедфорда[236]. И вновь состоялся фарс с «выборами» уже назначенного канцлера, по настоянию парламентских чиновников, стремившихся сохранить хотя бы видимость законности[237] (7 февраля 1425 г.).

Источником постоянных, со временем все более острых конфликтов Парламента с канцлером являлась, как видим, несамостоятельность этого всесильного чиновника, его прямая зависимость от короля и его окружения, от политической конъюнктуры, что и привело после 1418 г. к расколу традиционного союза и «перерастанию канцлера» Парламентом. К началу 1420 г. раскол обозначился вполне определенно: Парламент был обижен на то, что канцлер принимает важные решения, не советуясь с ним. На заседании 12 февраля 1420 г. чиновники выразили свое недовольство, поскольку «канцлер не должен принимать никаких решений… не призывая кого-либо из Парламента и особенно первого президента». Ответ канцлера был вполне откровенен: «Он позвал туда тех, кого посчитал нужным, и что всякий раз, если будет надо, позовет туда тех, кого пожелает». Секретарь записывает в протоколе, что «Парламент был недоволен этим ответом канцлера».

Надо заметить, что конфликт Парламента с канцлером после 1418 г. нарастал постепенно и не был плодом предвзятой позиции ни одной из сторон. Э. де Л'Атр искал союза с чиновниками Парламента. Так, 19 августа 1418 г. он лично пришел в Парламент, дабы разрешить спор о том, может ли чиновник-мирянин быть первым президентом Следственной палаты. Спор чиновников канцлер решил прекратить, поставив этот вопрос на обсуждение и «спросив мнение президентов и советников». Чиновники Парламента также искали этого союза, и 27 августа 1418 г. направили к канцлеру делегацию по вопросу о папской схизме, дабы ничего не было решено без учета мнения генерального прокурора. Канцлер и Парламент даже продемонстрировали единение перед англичанами, когда те захватили Мант и осадили Понтуаз, и 9 февраля 1419 г. канцлер собрал президентов и советников трех палат Парламента, «чтобы обсудить, что необходимо сделать главным образом для зашиты, сохранения и спасения королевства и особенно Парижа».

Но конфликт был неизбежен: канцлер по природе своей должности не мог находиться в оппозиции властям, к тому же его легко было сменить, легче, чем сменить состав Парламента в 100 человек.

Уже весной 1419 г. появилась первая «трещина». На заседание пришел канцлер и объявил письмо об отмене «старых свобод церкви Франции», не выслушав генерального прокурора короля и в его отсутствие (31 марта 1419 г.).

Традиционная для канцлера функция посредничества между короной и Парламентом потеряла в новых условиях свой смысл. 11 марта 1422 г. канцлер пришел в Парламент выслушать мнение по вопросу о схизме, чтобы передать его королю Англии; однако чиновники отказались говорить на эту тему, поскольку их мнение «не будет иметь большого эффекта, раз решение уже принято». 16 июля 1423 г. он пришел в Парламент, чтобы выслушать мнение о письме муниципалитета Амьена, просившего разрешения обложить налогом церковь города для строительства укреплений. Чиновники настаивали на необходимости слушания дела в Парламенте и вызове сторон. В планы канцлера не входило соблюдение принятой процедуры, и в ответ ему пришлось выслушать отповедь чиновников: «Парламент не привык выносить приговоры или решения, не выслушав стороны». Когда же канцлер ответил им, что не намерен возбуждать дело, а хочет лишь услышать кратко и определенно их мнение, чтобы решить, что ответить, чиновники заявили, что это письмо «неразумно, и его нельзя утверждать, не рискуя заслужить отлучение от Церкви».