Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

Отношение англо-бургиньонских властей к Парламенту, его авторитету и мнению, компетенции и месту в системе государственного управления обусловило конфликт Парламента с новым режимом[226]. В нарушение договора в Труа Парламент не занял подобающего ему места в системе управления. Власти требовали от него беспрекословной лояльности: на любые свои акции — лишь простого одобрения, чистого жеста подчинения[227]. Оппозиция Парламента привела к тому, что вскоре самые крупные и важные дела власти решили передать в Королевский совет в Руане.

Свидетельством оппозиции Парламента могут служить и предпринимаемые с начала бургиньонского правления акции властей по сокращению компетенции института. Так, уголовное дело об арманьяках пытались изъять из ведения Парламента (9 сентября 1418 г.), чему настойчиво сопротивлялся генеральный прокурор короля. Он прямо заявил, что подобные акции являются «неразумными и неучтивыми… ибо лишают Парламент полноты суверенитета, каковой никакой судья или суд не может и не должен иметь в этом королевстве». Возмущение Парламента было столь бурным, что один из чиновников, назначенных в комиссию по расследованию «дел арманьяков», заявил, будто его оторвали от других дел, в то время как он не стремился войти в эту комиссию. Нарушения совершались и в существенной в период войны области — финансах, причем при попустительстве Палаты счетов, и вновь Парламент и генеральный прокурор короля протестовали, например, против передачи земельных доходов епископа Шартра кардиналу дез Юрсену (25 февраля 1419 г.). Одновременно Парламент выступал и против «советников и чиновников герцога Бургундского», совершивших многие злоупотребления и грабежи «к большому скандалу и ущербу суда» в области Фландрии с целью изъятия у казны денег от чеканки монеты (27 апреля 1422 г.)[228]. Парламент воспринимался властями оппозиционно, и ему не давали решать дела, в которых власти были заинтересованы. Так, 10 марта 1423 г. в Парламент обратились некие «заговорщики и противники», арестованные по приказу герцога Бургундского в Париже, дело которых намеревались изъять из ведения Парламента. Последний заявил канцлеру о «помехах, которые могут последовать от уменьшения» прав института.

Наконец, важнейшим вопросом, намеренно изымаемым из ведения Парламента, был вопрос о землевладении и королевском домене, на уменьшение которого Парламент не пошел бы никогда.

Опасения Парламента по поводу уменьшения домена высказывались и раньше. Так, Парламент несколько дней подряд обсуждал королевские ордонансы по поводу «суда и домена короля», и на эти обсуждения были приглашены чиновники Палаты счетов, с целью предупредить их о незаконности намечаемой акции (15 февраля 1417 г., 27 февраля, 1 марта — 3 марта 1417 г.)[229].

20 сентября 1418 г. генеральный прокурор короля Жан Агенен протестовал в Парламенте против решения Палаты счетов о передаче некоторых прав на Овернь герцогу Бурбонскому, Парламент обещал «сделать все, что необходимо согласно разуму и доброму суду». На заседании 7 декабря 1418 г. передачу герцогства Овернь герцогу Бурбонскому генеральный прокурор назвал «ущербом королю». При этом обнаружился конфликт с канцлером, ибо на три просьбы генерального прокурора подписать иск о возбуждении дела, как положено, он получил отказ из Канцелярии и вынужден был просить об этом Парламент, который единодушно (nemine contradicente) решил возбудить дело и подписал иск.

Открытый конфликт обозначился к концу 1418 г., когда король обратился к Парламенту, наряду с другими институтами власти, с просьбой найти способ получить необходимые денежные средства, дав право «продавать, закладывать и передавать земли и сеньории домена в графствах, барониях, шателениях, городах в размере 2.000 ливров». После чтения письма все разошлись, чтобы отдельно обсудить и высказать свое мнение. Парламент, в компетенцию которого входила охрана королевского домена, повел себя неожиданно: он отказался вмешиваться в этот вопрос. Считали ли парламентские чиновники, что есть и иные, менее губительные для короны, источники получения денег или столь острую нужду казны относили на счет недальновидных действий властей, ясно одно: Парламент не пожелал своим авторитетом санкционировать уменьшение домена (10 декабря 1418 г.). Уничижительный тон ответа Парламента едва прикрывал его оппозицию избранному курсу на сокращение домена короля. Так, 7 декабря 1424 г. из письма о назначении нового бальи Лиона, переданного на утверждение Парламента, стало известно, что графство Макон отдано герцогу Бургундскому, «о чем они не видели ни одного письма и поэтому протестуют»[230].