Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

На заседании 13 февраля 1432 г. Парламент решил направить своего чиновника к канцлеру с просьбой о помощи в получении денег; 15 февраля 1432 г. делегация из 5–6 советников направлена по тому же поводу к герцогу Бедфорду. Однако результатов по-прежнему нет, поскольку тот еще не «видел состояния финансов». Наконец, 20 февраля первый президент собрал заседание и объявил решение герцога Бедфорда уплатить в первую очередь из полученных денег «на расходы королевы, людей Высшего совета и Парламента», и деньги для этого есть; к тому же герцог Бедфорд обещал отныне платить ежемесячно начиная с 1 января этого года, при этом первый президент доверительно сообщил, что «герцог Бедфорд себе из этих денег не оставил ничего». В надежде на улучшение дела 22 февраля 1432 г. в Парламент обратились с жалобой Жан Рапиу, адвокат короля, и Гийом Бартелеми, генеральный прокурор, рассказав, как в 1421 г. их попросили служить на этих ответственных должностях, отказавшись от всех прочих «жалований, денег и практики» за 400 ливров жалованья, и с тех пор они честно служили в течение 10 лет и ничего не нажили, и им еще должны по 1.200 франков. Надежды на восстановление порядка в выплате жалованья чиновникам вскоре рухнули, поскольку уже на заседании 5 апреля 1432 г. сказано, что жалованье получено только за 1 месяц. При этом Парламенту наконец раскрылась системы выплаты, установленная регентом. Казначей сказал советникам, так и не получившим жалованья, что герцог Бедфорд «запретил кому-либо выдавать деньги, если нет его подписи». Вновь Парламент отправил депутацию к канцлеру и регенту, а на заседании 12 апреля уже прямо сказано об обмане: «Король и герцог обещали платить… но мы ничего не получили», так что решили снова прекратить работу. Тогда же у казначея они узнали, что «готовых денег нет, но после Пасхи будут», и решили повременить с исполнением угрозы, отменив только объявление приговоров до Пасхи (15 апреля 1432 г.). Однако после Пасхи на заседании 24 апреля Парламент узнал от казначея, что распоряжение об уплате Парламенту от регента не поступало, и после его распоряжений о деньгах «у казначея не из чего платить» Парламенту. «Видя манеру, которая принята в распределении финансов», Парламент отправил делегацию к регенту с требованием «выполнить (его) обещания, иначе не смогут… продолжать работу, и они прекращают и не будут больше служить». Регент сказал, что сделает все возможное, но назавтра (25 апреля 1432 г.) от посланных к казначею советников Парламент узнал, что никаких распоряжений не поступало. Вновь (26 апреля) казначей пришел в Парламент и предложил дать 100 солидов «для самых срочных плат», но Парламент отверг этот соблазн раздробления в оплате. 12 мая 1432 г. уполномоченный от Парламента советник ходил к казначею и канцлеру, добиваясь получения денег за март, но «по ответу не было ни надежды, ни видимости получить в ближайшее время». И даже к осени (2 сентября 1432 г.) жалованье не было получено: в разговоре с герцогом Бедфордом ему напомнили об «обещании короля и его, которые не были выполнены. На это он ответил, как раньше, что позаботится». Парламенту самому приходится решать, что же делать (13 сентября 1432 г.): ожидая писем из Англии, «касающихся этих плат», он намечает собрать всех и «принять решение с согласия и в присутствии всех». 17 сентября 1432 г. Парламент собирается в полном составе, обсуждая, начинать ли работу. В итоге единодушно (unanimiter) решено, «что не будут больше служить». Однако сообщить это решение регенту не захотел никто; сначала отказался первый президент, затем предложенный многими Жан Бранлар вслед за десятью чиновниками, ранее выполнявшими подобное поручение. Вновь это обсуждается на заседании 10 ноября, накануне открытия очередной сессии, куда уже не приходят 5–6 советников. После «долгого и бурного обсуждения» оставили без изменения решение 17 сентября, но обсуждение проходит уже в 182 отсутствие первого президента, и сообщить ему об этом решении одни просили Филиппа де Нантерра, другие — секретаря Клемана де Фокамберга. Видимо, де Нантерр тоже отказался, и решение о прекращении работы сообщил сам гражданский секретарь, на что первый президент ответил, что «регент приказал открыть Парламент после дня Св. Мартина, когда все обязаны» прийти. Однако он не намерен был никого уговаривать, сказав, «чтобы пришли туда, кто хочет, и что никого не будут принуждать». Таковых нашлось немало, и 12 декабря 1432 г. очередная сессия Парламента была открыта.