Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

Лучшим доказательством истинных претензий Парламента является его реакция на «милостивые» заверения регента: на следующий день (1 июня 1429 г.) Парламент решил добиваться от него немедленного получения денег. Но вопрос не был решен и к началу 1430 г., когда Парламент вновь решает прекратить работу (cum intimacione cessacionis) (25 января, 8 и 22 февраля 1430 г.). Это противостояние Парламента и властей не осталось незамеченным в обществе, и оно воспринималось именно как конфронтация. Об этом косвенно свидетельствует версия в «Дневнике Парижского Горожанина» относительно раскрытого в Париже заговора с целью передать город в руки арманьяков, т. е. Карла VII: по его версии в число заговорщиков входят не только чиновники Шатле, купцы и ремесленники, но и чиновники Парламента[279].

Наконец, накануне открытия сессии 1430 г. Парламент решает идти на прояснение ситуации: он собирается три дня подряд для выработки плана действий (3–5 октября 1430 г.). Объявив, что король задолжал Парламенту за два года, чиновники направляют к нему в Руан делегацию с подробной инструкцией из 10 пунктов. Главный пафос первых пунктов сосредоточен на обосновании высокого положения Парламента в структуре государственного аппарата, «большой пользы и необходимости его, блага суда и, напротив, опасности, неуместности и вреда, происходящих от беззакония или отсутствия суда». Королю приходится напоминать и о том, что чиновники Парламента, «люди большого знания и опыта», что «они постоянно занимаются делами Парламента с очень большим и постоянным усердием за очень маленькое жалованье», и какое место прежде занимал Парламент при распределении денег, следуя сразу же после двора короля, королевы и Дофина, «перед всеми остальными людьми и всякими нуждами», теперь же им «приходится самим поддерживать честь короля и Парламента» заёмами, залогами, продажей рент и движимого имущества. В инструкции подробно расписано поведение делегатов: вначале добиваться полного погашения задолженности; «если увидят, что им не смогут заплатить, просить оплаты хотя бы за один год до дня Всех святых с гарантией, что остальное получат до Пасхи». Только в этом случае решено обещать королю продолжить работу «наилучшим образом к чести короля и Парламента». Если же делегация получит отказ, то по поручению Парламента должна сообщить, что «в этом случае у президентов и советников нет намерения начинать работу».

В этом смысле весьма знаменательно, что герцог Бедфорд понял истинные претензии Парламента занять привычное место в системе государственной власти и отказался их признать. 9 октября 1430 г. послы выехали в Руан, а уже на заседании 24 октября 1430 г. читалось закрытое письмо «от короля», т. е. герцога Бедфорда. В нем после уважительных обращений и огорчений по поводу плачевного положения чиновников Парламента следует резкий выпад против их претензий занять главное место в королевской администрации. Герцог Бедфорд был «очень удивлен» упреками парламентских чиновников, «ибо считает, что среди наших чиновников не должно быть оплачиваемых в последнюю очередь (des derreniers paiez)». Парламенту, как и другим институтам, в настоящее время нет возможности заплатить «так скоро, как хотите и просите заплатить». При этом выражается надежда на продолжение работы института, «которая так необходима для поддержания общественного блага в нашем королевстве Франции». Это последнее замечание о «нашем королевстве», как и четко выраженный призыв к Парламенту продолжить работу свидетельствуют об известном повороте в позиции герцога Бедфорда, искавшего в изменившихся не в пользу английского правления обстоятельствах поддержки там, где прежде он видел лишь препятствие.