Оформитель слов

Художники, дизайнеры, мастера ДПИ… Эти люди писали картины, сочиняли стихи, играли на гитарах в переходах, предпочитали рваные джинсы гоп-треникам с полосками, носили длинные прически, слушали родимую Гражданскую оборону (еще живой солист которой – Егор Летов, где-то в это же самое время бродил по другому концу города и вынашивал последний альбом группы). Как бы то ни было, все эти молодые люди мнили себя гениями, притворяясь талантами, а некоторые при этом много пили от страшных мук творчества.

Вот в такое чудесное место каждое утро ездил прилежный мальчик Анатолий. И что-то с ним пошло не так. Постепенно опрятность и ответственность улетучилась. Последнее время он чаще всего болтался где попало и с кем придется, а в колледже появлялся все реже.

«Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь. Любит праздники и звонкий смех, пыль дорог и ветра свист…», – играло в моем CD-плейере.

Я тоже начал носить волосы до плеч, приобрел рваные джинсы, наслаждаясь свободой и возможностями большого города. Правда, денег у меня на нормальную свободу и возможности чаще всего не было. Едва хватало разве что на сигареты «Альянс» (рублей десять) и на телефонный счет занести пару центов.

– Давай, пива купим? – как обычно спросил Толя после занятий в один из редких дней своего присутствия в колледже.

Заманчивое предложение. Исключительно мерзкое пиво «БагБир» мы как обычно выпили в каком-то подъезде какого-то дома и отправились догоняться к нему на другой конец города, потому как дома никого не было.

– У бабушки коньяк есть в шкафчике сильно дорогой, – сказал он. – Попробуем!

Мы выпили по стопке, он добавил в початую бутылку воды, закрыл и поставил обратно в заветный шкафчик.

В коньяках, я, простой сельский паренек не разбирался совсем. Мой алкогольный рацион в старших классах был примитивен: самогонка, брага или дешевое пиво. То есть, все, что нужно для растущего творческого организма в глухом сибирском селе.

– Давай еще коньяку накатим? – еле шевеля языком, предложил Толя через некоторое время.

Выпили. Снова разбавили водой. После нескольких таких манипуляций изысканный коньяк превратился в тошнотворный напиток из каких-то вареных еловых шишек. Пить его стало невозможно.

– Бабушка все непременно узнает и расстроится, – сокрушался сильно любимый внук, а потом добавил: – Там еще бутылка есть…

Пить в то время он не умел совсем и засыпал раньше, чем заканчивалась вечеринка. Стоит ли говорить о том, что утром на занятия ехал я один.

Мы не виделись с Толей пару недель. Мне казалось, что его отчислили, но нет, он однажды пришел в колледж, правда, только на обед в столовую.

– Я тут с девушкой познакомился, – сказал он. – Ритой зовут. Красивая. Татарка…

– Ты почему на занятия не ходишь?

Он осмотрелся. Его взгляд говорил о том, что ему решительно безразлично на то, что он студент, что надо в колледж ходить, экзамены сдавать… Его мысли занимали другие, более важные вещи, суетливые и тревожные.

– Болею… – соврал он, отрешенно глядя в свою тарелку с гречкой. – Мы с Ритой любим друг друга. Она особенная. Она… – Толя подался чуть вперед и тихо сказал: – Она еще девственница! А я еще ни разу…

Он осекся и умолк. Так прошла, наверное, минута.

Наконец, он заговорил:

– Ты поможешь нам?

Я растерялся.

– С первым сексом?

– Нет, с этим мы справимся сами. Родители нас не понимают. Никто нас не понимает. А мы не можем друг без друга.

– Я пока тоже не понимаю, чем именно я могу помочь.

– Мы решили жить вместе и поэтому…

– Тебе 17 лет, а ей 16, и вы, значит, решили жить вместе?

– Да. Не драматизируй. Ты прям как моя бабушка… – Толя осмотрелся, нет ли лишних ушей. – Сегодня утром я продал свой компьютер. Но деньги за него получил не все. Мощный комп, дорогой. Покупатель, то есть продавец… Бля. Короче, у чувака, что купил мой комп на рынке свой ларек и он сказал, что отдаст сумму за два раза. Ты можешь забрать оставшиеся деньги?

– А ты сам?

– Я же говорю, мы с Ритой уедем.

– А как я тебе их передам?

– Я тебе позвоню, когда придет время.

– Погоди, погоди. Во что ты меня впутываешь?! – запротестовал я. – Что вы там себе напридумывали? Ромео, блять, с Джульеттой! Неужели нельзя…

– Мне пора. Я тебе позвоню.

Через неделю я был на рынке возле вокзала. Барыга спросил мои паспортные данные и отдал деньги. Я себя немедленно ощутил авторитетным контрабандистом и срочно купил нормального курева, хот-дог и отправился на одну их пригородных ж/д станций, чтобы передать Рите деньги.

На полустанке было морозно и тоскливо. В сумерках чернели кусты, а за ними какие-то постройки. Этюд в синих тонах. Рита уже ждала меня.

– Вот, – говорю. – Я немного взял на текущие расходы. Как вы там?

– Нормально. Живем…

На станции Карбышево-1 кроме нас никого не было. Она ждала электричку обратно. Я же ощущал себя заговорщиком или контрабандистом, замешанным в какую-то подростковую дичь. Мне отчетливо думалось, что добром это не кончится. Как и все, что делают подростки, возомнив себя самостоятельными и взрослыми. Особенно, если замешана любовь.