Офсайд 3

Отпускаю ее руки, потому что знаю, что она не будет сопротивляться. Она хочет получить меня, чтобы заглушить боль от произнесенных мной слов. Утром ей будет больно, так больно, как, возможно, еще не было. Но я делаю это намеренно. Мне нужна ее ненависть, настоящая и неподкупная. Как бы мне не хотелось привязать Лекс к кровати до конца жизни, мне придется ее отпустить, но лишь до тех пор, пока я не найду выхода для нас обоих. Мне нужно быть жестоким и бессердечным, настоящим сукиным сыном, коим я и являюсь. Почему же я медлю? Зачем я, вообще, все это затеял? Она должна поверить, отпустить, возненавидеть. Я столько раз делал для этого многое, как казалось Лекс, но, на самом деле, я привязывал ее сильнее, чередуя наказание и поощрение. Дрессировать можно не только животных. И женщины делают с нами то же самое. Когда я думаю, что Орсини прикасался к ней, у меня темнеет в глазах. Поверил ли я ему? Я смотрю, как Лекс выгибается, принимая мои ласки, не смотря на напряжение и злость, витающие между нами. Ее тело приручено, намагничено на мое, и другой реакции просто не может быть. Но я не могу быть уверенным, что к другому она не испытывает влечения. Не такое сильное, как ко мне, разумеется. И это не переизбыток самомнения, а факт. Я ничего не делаю наполовину. Мне кажется, что я только что понял, почему мы здесь. Это Орсини, его грязные намеки. Я не собирался… Спектакля в клубе было достаточно. Лекси была в ярости, и ее обиды хватило бы надолго. Я всем своим видом продемонстрировал, что мне больше не интересно, что я принял ее решение, которое она озвучила мне пару месяцев назад. Однако Орсини внес коррективы в мои планы.

– Это все, детка? Аргументы кончились? – усмехнулся я, толкая ее на спину. Склоняясь над ней, удерживаю вес, упираясь локтем в пол, другой рукой развожу ее ноги, точнее, она сама это делает, когда мои пальцы проникают внутрь. Черт, невероятно горячо и туго. Ее внутренние мышцы сводят меня с ума, особенно когда я внутри. Но сейчас, чувствуя, как она сжимает ими мои фаланги, я едва сдерживаю рычание, представляя, что будет с моим членом, когда я войду в нее. – Не расскажешь мне по секрету, куда ты собиралась? – большой палец нажимает на чувствительный бугорок, потирая его, и она глухо стонет, выгибая спину. Кусая губы. Её разум отвергает меня, но тело предает. И так будет всегда.

– Ты же не собиралась подставить эту дырочку другому? – бормочу я грязные слова. Закусив губу, она смотрит на меня, как испуганная, растерянная девочка. Мне становится жаль ее, но лишь на мгновение. – Это все, что ты хочешь, детка? Чтобы тебя отодрали, как сучку?

– Прекрати, это мерзко. Я никогда ничего такого не хотела. Если ты хочешь завести себя таким образом, то, ради Бога, а я – пас! – яростно шепчет она. Я склоняюсь, почти касаясь ее губ, трусь каменным членом о ее бедро.

– Тогда почему сейчас мои пальцы трахают чью-то очень мокрую киску? Ты же хочешь кончить, детка? Ты уже близко, правда?

Я уверен, что прав. Усиливаю темп, прибавляя третий палец. Она беспомощно всхлипывает, когда с губ срывается гортанный стон. О, черт, я тоже почти… Ее дыхание прерывистое, бедра подрагивают от напряжения. Она пытается сдержать оргазм, но инстинктивно толкается вперед, и я уверен, ненавидит себя за это.

– Это не правда… – неожиданно шепчет она. Я провожу губами по влажной от испарины щеке, вдыхая запах ее возбуждения, пробуя на вкус кончикам языка. Мне просто нужно трахнуть ее и избавиться от наваждения.

– Что не правда? – отзываюсь я, задыхаясь. Боже, я могу кончить от одних только звуков, которые сопровождают каждое проникновение моих пальцев в ее горячее лоно. Это просто помешательство, каждая клеточка моего тела сейчас разделяет ее удовольствие.

– Пожалуйста, не надо так! – всхлипывает малышка, сжимая бедрами мою руку, выгибаясь и тяжело дыша. – Ах, черт…

Я хрипло смеюсь, сквозь пелену собственного бешеного желания наблюдая, как ее тело содрогается от внезапного и бурного оргазма.

– Практика показывает обратное, детка. Именно так и надо. Готова трахнуть меня по-взрослому? – резко спрашиваю я. Голос звучит грубо от нетерпения и болезненных ощущений в паху. Встаю на колени между ее разведенных бедер, растягивая джинсы и спуская их вниз вместе с трусами. – Теперь ты достаточно растянута, крошка?

– Зачем ты это делаешь? – дрожащим шепотом спрашивает Лекс. Я болезненно морщусь, раскатывая по члену презерватив.

– Глупый вопрос, детка. Что с твоими мозгами в последнее время?

Я хочу ее, кожа к коже, но не уверен, что она принимает таблетки… Или не уверен в том, что Орсини ее не трахал или кто-то другой. Блядь, лучше бы я об этом не думал. Крышу сносит основательно. Грубо хватаю ее за лодыжки, притягивая к себе. Проникаю одним ударом, глубоко, до упора. С губ срывается хриплый крик, когда я ощущаю эти вожделенные тиски ее мышц. Бл*дство… Закрывая глаза, сжимая кулаки, пытаясь собрать все силы, чтобы не закончить все сразу, от одного толчка. Почему я всегда едва способен контролировать себя с ней? Только с ней.