Огюст Бланки

Ответ Бланки не только не обескуражил Барбеса, но еще сильнее ожесточил его. Он сказал, что защита Бланки побуждает с еще большей уверенностью утверждать, что детали, содержащиеся в «документе Ташеро», были известны только ему и Бланки. Теперь он не ограничивается этим общим утверждением и пытается использовать отдельные конкретные пункты «документа Ташеро». Так, он указывает на ошибочную дату основания «Общества времен года», объявляя это доказательством предательства Бланки. Он вспоминает о встрече Бланки, Барбеса и Резана с участником покушения Фиески Пепеном и говорит, что никто другой не мог знать содержания их разговора. Верно, но это абсолютно ничего не доказывает, ибо Пепен рассказал о нем властям на следствии. Он говорит также, что связи общества с войсками знали только Барбес, Бланки и Ламьесан. Снова подчеркивая необыкновенную «честность» Ламьесана, он в упоминании об этих связях в «документе Ташеро» видит свидетельство виновности Бланки. Но главным доказательством, по его мнению, является то, что в документе содержатся характеристики (кстати, очень нелестные) лишь четырех из пяти руководителей общества: «Имеются четыре портрета. Почему нет пятого? Очевидно, это сам портретист», то есть Бланки. Наконец, неотразимым свидетельством служит, как считает Барбес, стиль документа с резкими, часто отрицательными характеристиками отдельных людей, особенно самого Барбеса: «Да, я повторяю, только Бланки один написал эту бумагу, в которой нет ни одного дружеского слова ни для кого, в котором ненависть и поношение всех».

Свидетельство Барбеса не вносит никакой ясности в деле, убедительно доказывая лишь его бешеную, яростную ненависть к Бланки. Но Барбеса поддерживают бывшие руководители «Общества времен года» Ламьесан, Резан, Кино. Все они, как и Барбес, политически в это время перешли во враждебный Бланки лагерь. С другой стороны, около 50 бывших членов тайных обществ решительно подтвердили свое убеждение в невиновности Бланки. 14 апреля в «Газет де трибуно» и 15 апреля в «Насьональ» был напечатан протест против обвинения Бланки, который подписали свыше четырехсот бывших политических заключенных.

В этот момент, а также потом по разным поводам не раз делались конкретные заявления отдельных лиц в защиту Бланки. Так, бывший член «Общества времен года» Дезами писал: «Не было ни одного члена общества, который не знал бы факты, указанные в документе». Со своей стороны, бланкист Флотт на судебном процессе в Бурже сказал, что все содержащееся в «документе Ташеро» «знал последний солдат общества».

Итак, не подвести ли итог этой прискорбной истории? Тем более что все доказанное самой жизнью и деятельностью Бланки не допускает сомнений в его искренней преданности революционному делу. Несгибаемый характер Бланки, его страстная революционность, его ненависть ко всяким реакционерам вне подозрений. И все же рано ставить точку. К примеру, нет ясности в том, что «документ Ташеро» был изготовлен в 1848 году, как утверждал Бланки. Действительно ли он сфабрикован именно в тот момент, когда его политическим врагам очень надо было устранить его? Или он существовал раньше? К тому же еще жили многочисленные участники всех затронутых событий, которые пока молчали. Личность знаменитого заговорщика в то время играла такую большую роль, что нельзя было пренебречь другими свидетельствами. Тем более что они появились, ибо расследование продолжалось.

Еще 2 апреля, как уже упоминалось, в Клубе революции решили создать нечто вроде товарищеского суда. Эту идею поддержали еще несколько клубов. Решили образовать комиссию из сорока членов под председательством Этьена Араго. В нее вошли многие видные деятели того времени: Кабэ, Прудон, Шелшер, Лашамбоди и другие. Комиссия потребовала доступа к полицейскому досье Бланки, и она его получила. Состоялось множество заседаний, опросили многих свидетелей. Но Бланки отказался явиться в комиссию, заявив, что она сформирована его врагами. Работе комиссии помешал раскол между республиканцами, которые в феврале выступали вместе. Поэтому окончательное решение не было принято. Правда, писатель Даниель Стерн (псевдоним графини д’Агу) писал, что комиссия почти единодушно готова была присоединиться к мнению Барбеса. Правда, докладчик Прудон отказался поддержать такую позицию. Но известно, что он не считал Бланки полностью невиновным.

И на этом дело не кончилось. В своем кратком письме 1 апреля 1848 года Бланки очень резко высказался в адрес Ташеро. Издатель пресловутого «документа» обиделся и подал в суд на Бланки, обвиняя его в диффамации. Началось следствие, завершившееся в июле 1848 года. Появились новые свидетельства, которыми нельзя полностью пренебречь.