Читаем Огюст Бланки полностью

Бланки поддерживает непосредственную связь только с командирами сотен, проверенными бланкистами. Это Жаклер, Жантон, Дюваль. Они создавали первые боевые группы под контролем самого Бланки. Столь же успешно действовали Менье, Гранже и Эд. Бланки учитывает географию Парижа, и поэтому группы организованы в определенных районах. Больше всего их на правом берегу Сены, в округах Монмартра, Ла Шапель, Бельвиль, Менильмонтан, Гаронна. Здесь больше всего рабочих. На левом берегу, где преобладают студенты, их объединяют Гранже и Эд. Опорными пунктами бланкистской партии служат крупные заводы, вроде насчитывающего две тысячи рабочих завода Кайль. Ее группы созданы в цехах Гренель, в литейных фабриках Гузна, Фредерика Тьебо, Бехена, Ворма, в железнодорожном депо Северного вокзала, на газовом заводе Ла Виллет. Иногда группа охватывает лишь квартал или загородное местечко, как Аржантей.

Чтобы эта сложная система всегда была наготове, она должна функционировать. Поэтому Бланки устраивает частые проверки отдельных групп, иногда одновременно многих, до десятка и больше. Он незаметно наблюдает, как на Монмартре, на внешних бульварах, то есть в то время на северо-восточной окраине Парижа, проводятся полувоенные сборы, упражнения, учения. Командир каждой десятки собирает своих людей в установленном месте. Бланкисты называли это «свиданиями при луне». Собираются также на бульварах Араго, Порт-Рояль, в Люксембургском саду. Сам Бланки, переходя с места на место, проверяет явку людей, контролирует свою подпольную армию, многие солдаты которой знают лишь своего непосредственного командира и безразлично наблюдают за маленьким стариком, возникающим и исчезающим в ночной темноте.

Интересно, что императорская полиция ничего об этом не знала. Вернее, шеф службы безопасности Лагранж получая сообщения о каких-то таинственных собраниях. Но он и представить себе не мог, что в группах изготавливают сотни гранат, идет настоящая боевая подготовка. Не знал он также о системе связи между ними. И никогда не слышал, что в столице Империи активно действует сам Бланки. А между тем группы собирались каждую неделю, иногда несколько раз в неделю. И все это делалось под носом у полиции. Но у бланкистов была

своя тайная полиция в лице Рауля Риго, которому помогали несколько друзей. Бланки не очень-то любил этого юношу, с его излишним пристрастием к остроумию, к оригинальничанью. Но с точки зрения пригодности для сложного, щекотливого дела Риго вполне подходил, и ему доверяли.

А Бланки в середине 1868 года становится теоретиком уличной войны. События во Франции развиваются так, что она .может вспыхнуть со дня на день. С другой стороны, в основном закончена подготовка того костяка, вокруг которого должны будут в случае революционного кризиса объединиться восставшие массы. Бланки пишет «Инструкцию для вооруженного восстания». Собственно, работать над ее подготовкой он начал давно. Первые заметки были написаны еще в 1861 году. Теперь мысли, выношенные за долгие годы пребывания в тюремной камере, должны быть четко изложены на бумаге.

Бланки утверждает прежде всего, что восстание в Париже, проведенное старыми методами, не имеет никаких шансов на успех. Старые методы — эго те, которые впервые широко применялись в дни июльской революции 1830 года. Но после этого правительства изучили приемы уличной войны и приобрели превосходство над неорганизованным народом. Правда, в феврале 1848 года народ победил, действуя старыми методами. Но это случайность. Победа была достигнута только потому, что Луи-Филипп серьезно и не защищался. Когда же правительство действует активно, оно побеждает в борьбе против неорганизованного народа. Это доказало поражение парижского рабочего класса в июне 1848 года. Тогда рабочие действовали старым методом, то есть они не имели никакой тактики восстания.

Когда вспыхнуло восстание, в рабочих кварталах где попало, наугад построили больше шестисот баррикад. Но реально сражались только на тридцати из них. Дело в том, что рабочие действовали несогласованно, без руководства, по собственной воле каждого отдельного бойца. Все определял не расчет, а случай. Каждая баррикада существовала совершенно изолированно, без связи с другими. Каждый сражался там, где и когда он хотел. При желании он вставал и уходил. Ночью все ложились спать.

Большинство людей сражались обязательно только в своем квартале. Не было элементарной помощи друг другу. Поэтому войска уничтожали восставших по частям. Бланки считает, что в июне 1848 года восставшие погибли из-за глупости. Но теперь, при новой военной технике в виде нарезного ружья, катастрофа разгрома будет еще более ужасной. Ее можно предотвратить, применив элементарную организацию и тактику.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное