Огюст Бланки

Ведь вначале комиссия кое-что сделала практически. Это по ее предложению сократили на один час продолжительность рабочего дня. В Париже создали три рабочие ассоциации: портных, седельщиков и прядильщиков. Они получили правительственный заказ на изготовление мундиров и амуниции для Национальной гвардии. Комиссия занималась разбором конкретных конфликтов между рабочими и хозяевами отдельных предприятий. Но больше всего она занималась слушанием речей, а вернее лекций, самого Луи Блана. Тем самым она внушала всем рабочим Парижа мысль о том, что их делами, заботами, интересами серьезно занимаются. А за это время реакционные члены Временного правительства исподволь готовили реальную вооруженную силу для того, чтобы вернуть рабочих в их прежнее рабское состояние...

Луи Блан в это время призывал рабочих к терпению и умеренности и доказывал им, что от буржуазии ничего нельзя добиться силой, что это и не требуется, ибо все будет достигнуто мирным соглашением.

— Принцип, торжество которого мы должны подготовить, — сказал Луи Блан на первом заседании комиссии, — это принцип солидарности интересов... Да, защищать дело бедных, значит — я не устану повторять это — защищать дело богатых, значит защищать общие интересы. Поэтому мы не защищаем здесь интересов какой-нибудь отдельной группы.

Люксембургская комиссия была очень удобной для буржуазии ширмой, действуя за которой она в конце концов оставила от февральской революции только то, что было выгодно ей самой. Временное правительство возложило на Луи Блана и его заместителя рабочего Аль-бера фиктивную почетную миссию, а на деле оно просто удалило их из правительства, которое делало реальную политику, в то время как в Люксембургском дворце увлекались болтовней.

Клуб Бланки, например, под влиянием своего лидера встает на путь практической борьбы за то, чтобы революция приобрела как можно более демократический и даже социалистический характер. Такая тактика явилась ответом на явное движение вспять, которое стремились придать революции ее реакционные или так называемые умеренные члены во главе с Ламартином. Начало этого движения назад Бланки отметил уже в первый день своего пребывания в Париже 25 февраля в связи с выбором национального флага. Отказ от красного флага и избрание национальной эмблемой трехцветного ясно обнаружили опаснейшую тенденцию. Бланки почувствовал угрозу повторения истории 1830 года, когда плоды революции были сразу украдены у народа банкирами и Луи-Филиппом. Теперь происходил тот же процесс, но в замедленном темпе, не сразу, как во время июльской революции, а постепенно революционные завоевания растаскивались по кускам. Вслед за первой совершилась и вторая капитуляция, когда Луи Блан отступил от требования создать министерство труда, согласившись на замену его опасной фикцией Люксембургской комиссии. Необходимо было предотвратить дальнейшее сползание вправо и защитить завоевания революции. Для этого надо было прежде всего не допустить сокращения или ликвидации гражданских свобод, без которых деятельность левых клубов, и в первую очередь клуба Бланки, была бы парализована.

1 марта Центральное республиканское общество с энтузиазмом принимает написанную Бланки петицию Временному правительству. В ней говорилось: «Мы твердо

надеемся, что правительство, рожденное на баррикадах 1848 года, не захочет следовать примеру своего предшественника и, восстанавливая разрушенные мостовые, не восстановит законов, ведущих к угнетению народа. Убежденные в этом, мы предлагаем Временному правительству наше содействие в осуществлении прекрасного девиза: Свобода, Равенство, Братство».

Петиция требовала далее немедленно издать декреты о полной и неограниченной свободе печати, об отмене налогового почтового сбора на печатную продукцию, о полной свободе ее распространения, о свободе типографского производства. Но петиция не ограничивалась требованием полной свободы печати. Она настаивала на отмене всех старых законов об ограничении свободы ассоциаций и собраний, требовала новой организации Национальной гвардии, с тем чтобы в ней могли служить не только буржуа, но и рабочие, которые получали бы за это по 2 франка в день.

Делегация во главе с Бланки явилась в Ратушу и вручила петицию. Представитель правительства, а им был сам Ламартин, заверил, что требования либо уже выполнены, либо будут отражены в новых декретах. Такое заверение давалось тем более охотно, что в борьбе против наиболее революционной организации, против рабочего класса, прежде всего намеревались использовать именно демократические свободы, особенно ставшее отныне всеобщим (для мужчин) избирательное право.